Взрослые дети, или Инструкция для родителей - страница 55

То, что в юном возрасте на «вершине» системы ценностей помещается «половодье чувств» — это норма.

Поэтому и любовь, и идеализм, и самопожертвование в юной натуре доминируют, но по мере взросления и развития индивидуальности их «содержание» в характере несколько понижается. Вдохновенный, красивый образ «великого подвига» исчезает, на его место приходит более адекватное представление о неприятных последствиях и болезненных ощущениях, сопровождающих подвиг как таковой. Любовь тоже смещается от центра эмоциональной жизни к периферии – есть же другие радости, помимо любви! Короче, в бескорыстные чувства юного существа вмешивается растущий эгоизм зрелой личности, которой есть что терять при совершении акта самопожертвования.

Это неизбежный, а главное, позитивный процесс. Если человек хорошо представляет последствия своего поступка, то, значит, он способен минимизировать потери, сохраняя результативность. Иначе всяческие «побочные эффекты» придется разгребать родным и близким «спонтанного героя»: возить фрукты в больницу (передачи в Матросскую Тишину, лекарства от депрессии, деньги в долг), искать ему врача (другую жену, новую работу, съемную квартиру), учить его жить в мире и согласии с собой и окружающими, а не лезть на баррикады по любому поводу…Только благодаря рациональному мышлению, планированию и прогнозированию своих поступков человек «дотянет» до момента воплощения «светлой мечты» в жизнь. Глядишь, и увидит, как великие истины приоткроют завесу тайны и начнут приносить человечеству дивиденды.

Кто–то может принять все вышесказанное за призыв «к немедленным действиям». Выходит, ребенка нужно избавить от этих «пережитков созревания»? Недрогнувшей рукой вывести на большую дорогу (нет, это звучит как–то двусмысленно), то есть в большой мир – и показать все как есть, во всей неприглядности? И жестко вернуть на земную поверхность, чтобы в облаках не витал? Чтобы поскорее стал взрослым, самостоятельным, разумным и циничным? Опять что–то не то… В общем, полярные варианты – жизнь в грезах или жизнь в грязи – не слишком хороши, когда приходится выбирать мироощущение для любимого детища. А для выполнения задачи нужно основательно поработать над собой — и не только юному энтузиасту. Его родителям тоже придется внести серьезную лепту.

Предположим, вы человек здравомыслящий, и нет у вас намерений украшать свою жизнь смертельными душевными надрывами и надломами. Вы не считаете, что каждого ждут великие дела, надо только найти своего пророка и следовать за ним, в какую бы… сомнительную местность он вас ни завел. Вам не кажется, что за яркое переживание стоит заплатить если не жизнью, то здоровьем, поскольку главное – было бы о чем вспомнить перед смертью. Вы не предполагаете, что молитвенное предстояние заменяет деятельность по достижению желаемого и что боженька ради истово молящегося готов на любое нарушение естественного хода событий (а чем, собственно, является чудо?). В таком случае поздравляем: вы не подвержены патологическим романтическим настроениям. Зато есть вероятность, что время от времени у вас возникают конфликты с вашими детьми, которые вас считают совсем не крутым и даже довольно скучным человеком.

Что поделать! Крутость, она же экстремизм и нонконформизм самоубийственного толка, выглядит ярко, глянцево, феерично – совсем как остросюжетное кино или рекламные ролики про свежее дыхание. Поэтому молодежи интересно увидеть, как оно выглядит в реальности, в исполнении ближайших родственников. А не увидит ничего подобного – так уже и нос воротит. И хочется в ответ окатить их свежестью с привкусом резонерства – в духе столичного дядюшки Адуева из «Обыкновенной истории» Гончарова: «Велика фигура – человек с сильными чувствами, с огромными страстями! Мало ли какие есть темпераменты? Восторги, экзальтация: тут человек всего менее похож на человека, и хвастаться нечем. Надо спросить, умеет ли он управлять чувствами: если умеет, то и человек…». Впрочем, Адуев–племянник не очень–то слушал рассудительного дядюшку, а если и слушал, то потом злился и каждое слово отвергал. Сам автор, кстати, называл поведение Адуева–дяди «холодной и тонкой тиранией», причем обвинял «тирана» еще в том, что он родную жену погубил – забыв, что «она не служила, не играла в карты, что у ней не было завода, что отличный стол и лучшее вино почти не имеют цены в глазах женщины, а между тем он заставлял ее жить этою жизнью»