Взрослые сказки о Гун-Фу. Часть I: Ци-Гун - страница 10

Важно кивнув, Мо неожиданно сменил тему:

– Итак, чаю я попил, в ученики тебя принял и теперь хочу тебя спросить, как ты чувствуешь себя снова в роли ученика?

Я в этой роли себя пока никак не чувствовал, о чем и сообщил Мо.

– Само собой, – охотно согласился он, – я же тебя еще не начинал учить. Поэтому не будем откладывать такое хорошее дело.

– А как же ваш чай, учитель? – показал я на недопитую чашку. Мне было просто интересно, сколько он может выпить чаю, но спросить «в лоб» было как-то неудобно.

– Чай не помеха, – радостно сообщил Мо. – Занятие у нас сегодня будет «разговорное», так что будем беседовать (точнее, беседовать буду я, а ты будешь слушать) и пить чай. И еще, запомни сразу: все, что я тебе буду говорить, ты будешь записывать и зарисовывать.

– Но я сроду ничего не записывал на занятиях, просто делал все многие сотни раз, и то, что нужно, запоминалось навсегда. А рисовать я вообще не умею.

– Не умеешь – это хорошо, будет повод научиться, тебе сейчас снова много чему придется учиться Тем более никто от тебя высокохудожественных произведений не требует, в музей изобразительного искусства их все равно не возьмут. Будешь рисовать простенькие схемки, важно, чтобы тебе они были понятны. А вот насчет «сроду ничего не записывал на занятиях»… Тут дело значительно серьезнее. Твое новое обучение потребует полного переосмысления всего того, что ты знал о воинском искусстве. Я бы даже сказал, изменения ума. Так почему бы тебе не начать изменять свой ум с того, чтобы начать записывать на занятиях? Раньше не записывал, а теперь ум изменился и ты стал записывать.

– А зачем вообще записывать? Ведь я и так все прекрасно запоминаю!

– Э, мой дорогой. Во-первых, я не собираюсь тратить свое бесценное время впустую. Вот представь себе: учитель Мо уехал, заболел, умер, в конце концов. А ты все забыл и спросить тебе не у кого. И все, пропало драгоценное знание, пропало мое драгоценное время, ушедшее на занятия с тобой. А во-вторых, теперь все станет сложнее, причем весьма заметно. И запоминать придется намного больше и обдумывать изученное тоже. Наверняка тебе и раньше говорили о важности ума в боевом искусстве.

– Еще как говорили, – усмехнулся я. – Учитель Ван своими разговорами про ум мне дырку пробил в том самом месте, где ум хранится, – постучал я себя по лбу.

– Вот-вот, – подхватил Мо, – так оно и есть. Точнее, так оно было раньше. А теперь я тебе скажу иначе: ум не важен в воинском искусстве, он сам и есть воинское искусство. Вот скажи-ка мне, в каком месте у человека находится воинское искусство?

Тут я задумался: более идиотского вопроса я не слыхал. Как это: «в каком месте у человека находится воинское искусство?»

Видя, что я нахожусь в замешательстве, Мо решил помочь мне:

– Ну где в руках, в ногах, в животе, еще где-нибудь?

Само собой, было понятно, что ни в каком из этих мест никакое искусство, хоть воинское, хоть не воинское, находиться не может. Я усердно изучал анатомию в мединституте и точно знал, что специального места для хранения воинского искусства в теле не предусмотрено. Неожиданно до меня дошло, что Мо имел в виду, и я твердо ответил:

– Воинское искусство находится в голове. И ни в каком другом месте. А вот выражаться оно может как угодно: через глаза, руки, ноги, через движение тела, энергии, оружия, наконец.

– Браво! – воскликнул Мо. – Ты быстро думаешь, это обнадеживает. Надеюсь, теперь ты поймешь, что тренировать мы будем голову, а тело у тебя и так тренированное дальше некуда. Его мы будем, наоборот, расслаблять, опять же используя мысль. И вот тебе первый, очень важный урок: ум хозяин, тело – слуга. Так что если ты правильно обучишь хозяина, то он наверняка быстро выдрессирует слугу. И ты записывай, записывай, не стесняйся. – С этими словами Мо подсунул мне толстенный блокнот (судя по его виду, записывать мне предстояло немало) в дорогом, явно кожаном переплете. На блокнот легла роскошная ручка, которую я осторожно взял в руки.

– Не сомневайся, – засмеялся Мо, – это самый настоящий Parker Pen Company. Будешь этим золотым пером записывать мои золотые слова. А если серьезно, то ты должен с первой минуты понять: все, что ты будешь записывать, – это древнее сокровище нашей культуры, оставленное нам нашими уважаемыми учителями и предками. А эта ручка – просто напоминание об этом, не более. Считай, что это мой подарок по поводу начала твоего ученичества у меня.