XXII век, утро - страница 11

— А сколько добра у них на корабле, — вздохнул Миш. И пошел вместе с Хенком обирать убитых. Ворону Карлу Хенк послал за Фро с лошадьми, а сам Эд пошел к башне, из которой уже выбежали трое стражников. Они были счастливы и, перебивая друг друга, рассказывали, как напали орки.

Когда первые, самые простые, рассказы были поведаны, а лошадей все еще не привели, Эд увидел, что Исса идет впереди тех, кто сидел на берегу, а Хенк гонит раненного орка.

— Хенк, зачем он тебе?

— Так допросить.

Эд поморщился. Допрашивать одиночного, случайно пойманного орка дело нудное и бесполезное — по их физиономиям он никогда не мог понять врут они или говорят правду. На фронте Эд придерживался правила пленных не брать. Тем более, что орки как раз обожали брать в плен и как можно побольше. И обращали в рабство.

— Исса, допроси.

— А потом нам можно будет его убить? — спросил старший из парнишек, оборонявших башню.

— Хенк, подаришь им? — спросил Эд, досадуя, что приходится просить подчиненного. Будь это не Хенк, он бы приказал.

— Скорее возьму в долю, — ответил следопыт.

Эд хотел заняться осмотром добычи, но Исса, кивнув на толпу освобожденных людей, сообщила:

— Я сказала, что они пойдут с нами к Охотнику, а он решит, где их поселить.

— Зачем? Пусть в свою деревню идут. Или что?

Исса поморщилась, помолчала, потом очень тихо, чтобы никто не слышал, сказала:

— Похоже, что они сами ушли с орками.

— В рабство? — не поверил Эд.

— Они думали, что будут сытыми.

Принц замолк от изумления, потом стал соображать. Будут ли сыты или нет, сказать трудно. Куда попадут. Не это казалось ему важным. С древних времен, с легендарного рабства каждый человек отличался страстной любовью к свободе. Это слово повторяли как молитву и как проклятие тем, кто столетиями держал в рабстве их предков. Ради свободы он сражался в Империи и не хотел оставлять проклятый континент. Все ради свободы. И все. Король и крестьянин. Для всех свобода была как лепешка и как вода. И вдруг люди уходят в рабство к оркам. И, судя по тому, как хмурится и не хочет объяснять Исса, то все так и было — сами ушли в рабство. Подданные Старого Охотника, самого свободного человека из всех, кого он знал.

Наутро они покинули спасенную башню, украшенную теперь головами орков. За рекой опять потянулась пустая земля. Запасы их истощились к радости мулов, а купить было не у кого. Похоже, Нюр сильно обезлюдел, а когда-то Старый Охотник чуть не в короли собирался.

Поближе к городу Нюру стало повеселей — заселенные деревни, краали, много свиней, люди улыбались. Так приехали они в город. Собственно, старый Нюр-то лежал подальше. Охотник не хотел селиться там, а велел настоящий Нюр разобрать и строить свой крааль на большом и почти пустынном холме. Себе дворец он построил из блестящего железа и хороших камней, да не просто камней, а таких, на которых было вырезано что-нибудь. Обычно это были изображения людей, но он так их подобрал, что головы оказались внизу, а ноги, иногда руки, вверху. Со временем низ постройки зарос травой, ну и мусором, конечно, так что дворец Охотника стали звать Руки-ноги. Иногда и весь Нюр так называли.

Встретили их хорошо, свиней закололи, пива натащили, полночи плясали. Эд тоже был не прочь поплясать, но Старый Охотник позвал на крышу своего дворца, сверху поглядеть. Так они там и сидели, а Исса подносила жареную свинину, пиво, орехи — изображала послушную дочку своего папаши. Тот игру оценил.

— Хорошая девка. Ты на ней жениться не хочешь?

— Может быть. То есть я должен сначала жениться на какой-нибудь принцессе, а потом могу на ком угодно. Если Исса согласится, то я готов взять ее второй женой.

— А по-моему нынче насчет согласия не спрашивают?

— Это простых. А девушки из гвардии держатся старых обычаев.

Проснулся Эд на другой день, когда солнце уже высоко стояло. Хотел Фро выругать, что раньше не разбудил, да увидел улыбающегося Охотника, а улыбка у него была как у лесного кота оскал, и забыл о ленивом мальчишке. Сказал:

— Давай о деле говорить.

— А есть не хочешь?

— Вчера же пир был.

— Так то вчера, — Охотник оглянулся на кого-то, и сразу хорошая толстая тетка принесла еду.