Я буду сверху - страница 10

– Тогда кто это сделал? – напряглась Милка. Я пожала плечами.

– Понятия не имею. Может, просто напугать хотели. Но тоже странно: мы сегодня разговаривали с Денисом, и он вроде бы был настроен адекватно. Вот что, позвони-ка ты ему.

– Почему я? – возмутилась Милка.

– А кто еще? Не я же.

Милка неодобрительно поджала губы, но отправилась к сумке и достала телефон. Спустя пять минут Денис ответил, и она включила громкую связь.

– Ну? – рявкнул он.

«Баранки гну», – снова подумала я и чертыхнулась. У нас что, каждый раз такой мысленный диалог будет происходить?

– Вы зачем мое имущество портите? – строго спросила Милка.

– Чего? – изумился на том конце провода начальник охраны. – Какое имущество?

– Дорогое моему сердцу. У меня, между прочим, столько денег нет, чтобы квартиру ремонтировать. А у вас совести нет.

– Ты о чем говоришь вообще?

– О том, что ваши ребята влезли в мою квартиру и все сломали. Скажите им, чтобы так больше не делали. Я уже и полицию вызвала, кстати. И заявление написала.

В трубке воцарилась тишина. Мы с Милкой напряженно поглядывали на телефон, гадая, почему эта новость повергла в шок Воркутова. Затем он откашлялся и спросил:

– Ты где?

– Дома, где же еще. Оплакиваю чистоту и порядок.

– Я сейчас подъеду, – сообщил Денис и отключился. А мы с Милкой стали ждать.

Воркутов прибыл в рекордные сроки – через двадцать минут мы услышали тяжелые шаги в подъезде, а потом и сам он появился в квартире. Оглядел беспорядок, нахмурился и с любопытством спросил:

– А ты больше ни у кого ничего не крала?

Милка оскорбилась, и надула щеки.

– Может, сестра твоя кому дорогу перешла? – повернулся ко мне Денис. Я тоже покачала головой и на всякий случай пояснила:

– Я тут вообще второй день. Живу в Москве, здесь года четыре не появлялась.

– Ага, – кивнул он и усмехнулся. – Ладно, подождите тут.

Воркутов ушел на кухню, откуда кому-то позвонил и долго расспрашивал с пристрастием. Вернулся и буркнул:

– Это не мои ребята. Никто из наших не причастен.

– Точно? – усомнилась Милка.

– Точно, – зло посмотрел на нее Воркутов.

– А нам что сейчас делать? – заволновалась сестрица. – Жить негде, а ну как эти опять придут? Возьмут и задушат ночью.

– Чем? – обалдело спросил Денис.

– Да хоть проводом от лампы, – оптимистично заявила Милка, и преданно уставилась на меня. – Лара, придется на улицу идти.

– Зачем же на улицу? Приберетесь и дело с концом.

– А с окном как? – назидательно поинтересовалась сестрица. – Оно разбито. А сейчас не май месяц. Сентябрь. Холодно.

– Предположим. А от меня вы чего хотите?

– Узнать, кто это был, – влезла я в разговор. – Если это не ваши сотрудники, тогда чьи?

– Топорина? – предположила Милка и перекрестилась. Денис задумчиво посмотрел на нее, и произнес:

– Значит, вы утверждаете, флешку не брали.

– Нет, – хором ответили мы с Милкой.

– Но она пропала. Тагалов думает, что вы украли ее для Топорина, но если это не так, то Топорин думает, что вы украли ее для кого-то другого. И поспешил выкрасть флешку у вас.

– Получается, третье лицо – это и есть вор? Который хочет столкнуть Топорина и Тагалова лбами? – спросила я.

– Получается, так, – кивнул Денис.

– И кто это может быть? – нахмурилась я, поскольку высокопоставленных лиц нашего города вообще не знала. – Есть какие-то идеи?

– Идеи есть, – туманно промямлила Милка, и почему-то насупилась. Я моментально заподозрила неладное. Ох, чует мое сердце, то, что они сейчас скажут, мне не понравится. Сильно не понравится.

– Стрелецкий, например, – сказал Дэн.

Ну, ясно. Я вздохнула и уставилась в разбитое окно. Приплыли. Значит, Стасу выгодно рассорить Топорина и Тагалова. Зная методы старшего Стрелецкого, можно не сомневаться, что он бы так и сделал: украл важную вещь, а потом потешался, глядя на конкурентов. А Стас так сделал бы? Раньше – нет. Но прошло столько времени, и он мог измениться.

«Вернее, он точно изменился», – поправила я себя, и повернулась обратно.

– Выходит, это ребята Топорина шарились в квартире?

– Не доказано, – развел руками Денис. – И я вам, кстати, тоже не верю.

– Это еще почему? – обиделась Милка. – Не брала я ничего, сказала же уже. Ну, хочешь, клятву дам?