Я бы на твоем месте - страница 5
Тихона дома не оказалось.
Виктор направился в его комнату. Если Коля прав, то должны быть доказательства. А те картинки в интернете… Может, сын другие картинки искал, а нарвался на анимешки.
Он перерыл один ящик стола за другим, и постепенно отпускало. Старые журналы, зарядки, флешки, исписанные тетрадки по математике и русскому. Фантики, старый фонарик, засохшие до твердости булыжника булки, фишки от каких-то игр…
Когда он добрался до шкафа, почти отпустило. «Да чего я, в самом деле, – думал Виктор, копаясь в учебниках, носках и футболках, – ну может, Тихону просто такие девочки нравятся. Или вообще случайно куда-то ткнул!»
Уже для проформы сунул руку в недра верхней полки и наугад вытащил несколько листов бумаги.
Те самые анимешки.
Некоторые недорисованные.
Наброски.
Эскизы.
Огромные глаза.
Синие челки.
Цветочки с бабочками.
Все оттенки розового.
Виктор принялся выгружать содержимое верхней полки.
Когда Тихон открыл дверь в свою комнату, он не увидел пола. Весь пол был усеян его рисунками.
– Ты их рисуешь! – сказал отец, который возвышался скалой в этом бело-розовом заливе. – Ты… Ты…
Тихон не отрывал взгляда от пола. Теперь, выложенные рядом, его рисунки казались ему дико неприличными. Наверное, виновато было выражение лица папы. Это было лицо человека, который оступился и ухнул в чан с нечистотами.
– Ты что, – выдавил из себя отец, – педик?
– А если да, то что?! – заорал Тихон. – Убьешь меня? На улицу выгонишь? Ноги переломаешь?
– Ты – голубой?! Отвечай, когда тебя спрашивают!
– Да пошел ты!
Тихон выскочил из квартиры, не закрыв за собой дверь.
– Вернулся домой! – неслось ему вслед. – Я тебя с полицией найду, понял?! Вернулся!
Жанна откинулась на спинку компьютерного кресла. Только что закончила рекламный буклет, заказчик которого просил, образно говоря, «нарисовать две зеленые линии, одна из них красная, а вторая прозрачная». Требования менялись на ходу, противоречили друг другу и законам полиграфии. А некоторые вообще не поддавались расшифровке – «нужно, чтобы душа трепетала!». Но Жанна справилась. Долгие годы фриланса не пропьешь. Хотя устала, как пожилой муравей.
Чтобы перевести дух, Жанна принялась листать фейсбук. Фейсбук не помогал, мозг отказывался выключаться.
«Пойду поем», – подумала Жанна и ткнула в ленту.
«Любой каприз!»
Эхо из прошлого.
На фото восточного вида девушка в кимоно стоит на коленях и нежно улыбается. И смотрит. Снизу вверх. Поза абсолютной покорности.
Жанна озверела мгновенно, еще до того как прочитала рекламную статью и увидела фотографию маркетолога, который разработал этот гениальный рекламный ход.
А когда рассмотрела фото, чуть не зарычала.
Тихон сидел над опустевшим стаканчиком чая в уютном углу фуд-корта и резался в гонки на телефоне. Изредка на экране возникал входящий от отца, но Тихон злорадно смахивал его в сторону. «Вот поищи, поищи! Побегай! – думал Тихон. – Потому что нечего рыться в чужих вещах!»
Наконец звонки прекратились.
И пришла эсэмэска: «Если через 10 мин не перезвонишь, звоню в полицию. Готовься ночевать в обезьяннике».
Тихон поежился. Вообще-то, насколько он знал, никто несовершеннолетних в камеру не сажает. А с другой стороны… непонятно, что этот псих скажет полиции. И что потом, сидеть всю ночь взаперти? Он выждал девять минут и перезвонил.
– Чего? – сказал Тихон вместо «алло».
– Ты где?
«Наркоту с проститутками глушу», – хотел сказать Тихон, но сдержался. Судя по голосу папы, тот находился во взрывоопасном состоянии.
– В одном месте, – ответил Тихон.
– В «Сиреневом кролике»? – голос отца зазвенел. – Или в «Маракуйе»?
Это прозвучало так неожиданно, что Тихон ляпнул правду:
– Да на фуд-корте в «Скале». А что?
– Ничего. Сейчас заеду, никуда не уходи, – и бросил трубку.
Тихону показалось, что папу слегка отпустило. Он загуглил «Сиреневого кролика» и «Маракуйю» и с интересом выяснил, что там тусуются представители секс-меньшинств.
«Он что, – поразился Тихон, – реально подумал, что я гей?!»
Первым порывом было перезвонить и объяснить, что папа ничего не понял, но потом Тихон пораскинул мозгами и решил, что так даже лучше. Похоже, отец просто взбесился, когда решил, что его сын голубой. «Ну и супер! – подумал Тихон. – Пусть попсихует! Заслужил!»