Я — другой! Часть 4 - страница 36

Выламывая решетку из стены, Гвоздь молился о том, чтобы «пчелки» за ним последовали. Мефодий создавал их второпях, не обучив командам «следуйте за мной» и «фас». Прямое управление мини-роботами грозило взломом и требовало сложнейшего алгоритма защиты, который сотрудники Мефодия не успели разработать. На счастье Гвоздева «пчелки» покружились возле пролома, подумали и решили, что внизу их ждет много вкусного. Протиснувшись вслед за роем и закрепив лебедку, Гвоздь сиганул вниз. Упасть грозным коршуном не получилось, Гвоздь пару раз застревал в сплетениях кабелей и труб, через которые ему приходилось прорубаться с помощью клинков. Его жутко разозлило, что пока решается судьба всего человечества, он воюет с проводами и шлангами, поэтому приземлившись, он вышиб закрывающую выход из шахты решетку пинком.

— Здрасте, у вас тут трубы подтекают. Стояки бы заменить надо, — сообщил он трем поджидавшим его в коридоре Арбитрам. Хотя не совсем Арбитрам, ошарашенная его появлением троица была облачена в золоченые доспехи, да и крупнее они были обычных серых. Это не обычные бойцы, это гвардия, о которой его предупреждали Люмины. Ну так и Гвоздя не за красивые глаза в золотое вырядили!

— Поехали! — разогнавшись в два прыжка, Гвоздь заскользил в подкате к гвардейцам, раскинув руки с пылающими клинками, намереваясь подрубить вражинам ноги.

Те, однако, ему такой возможности решили не предоставлять. Гвардейцы выхватили желтые, похожие на бронзовые, тесаки. Но это точно была не бронза, которую Клинки Ярости разрезали бы как теплое сливочное масло. Столкнувшись с волнистым лезвием тесака, клинки отскочили с резким звоном. «Бронза» оказалась тугоплавким материалом, способным выдерживать чудовищную температуру плазмы. Весь первоначальный план на бой Гвоздя полетел к чертям собачьим. Еще больше корректировок в этот план внес рубящий удар гвардейца, загнавший клинок в наплечник Гнева Полуденного Солнца.

— Структурные повреждения! Трындец руке! — взвыл Палыч.

Трындец не трындец, но левая рука доспеха шевелилась с трудом и скрежетом, а Гвоздеву и так приходилось несладко. Схватка перешла в фазу фехтования и Гвоздь мысленно отправлял Ли глубочайшие благодарности за то, что подтянул его в этом искусстве. В принципе Гвоздь со всеми своими генными улучшениями и в экзослекете ничем не уступал по боевым качествам преторианцу из личной охраны Председателя. Он был также силен, быстр и обучен. Но преторианцев было трое и ему ничего другого не оставалось, как перейти в глухую оборону с редкими контрвыпадами. Прыгая и крутясь мельницей, отражая удары гвардейцев, Гвоздев мог работать в такой манере часами, выжидая, когда его противники ошибутся. Но вся проблема была в том, что этих самых часов у него в запасе не было. Сволочной крисс, запустивший директиву «тринадцать-тринадцать», ждать пока Гвоздев отмашется от его телохранителей, не собирался. Поэтому Гвоздю пришлось рисковать самому. А кто рискует, тот всегда сделает ошибку. Рано или поздно.

Над лютой сечей кружили «пчелки», но силы их пробойников не хватало для того, чтобы проделать в броне преторианцев дыру. То одна, то другая, «пчелки» усаживались на гвардейцев, сверкала вспышка пробойника, и мини-робот, обломав иглу о непробитый доспех, сваливался на пол под ноги дерущихся. Понимая, что чуда не случится и крушить гвардейцев надо будет собственноручно, Гвоздев, отразив удар сверху, сделан глубокий нырок, целя в грудь гвардейца справа. Подловил. Достал. Пробил. Но не только Гвоздь.

Спину обожгла полоса боли от плеча до крестца. Выдернув клинок, глубоко погрузившийся в грудь преторианца, Гвоздев перекатился влево и… не смог встать.

— Хребет повредили! — испугал Гвоздева Палыч, — погоди маленько, я работаю над перераспределением сигналов.

Панику Палыч поднял зря, тесак перебил позвоночник не самому Гвоздю, а повредил центральный канал обратной связи. Руки-ноги у Гвоздева шевелились, но на него давил всей массой обездвиженный экзоскелет.

— Я-то погодю, да вот они годить не собираются, — Гвоздь с трудом поднялся на ноги. От его былой прыти не осталось и следа, а его противники, еще не знавшие о фатальном повреждении силового доспеха, медленно подходили, подняв тесаки.