Я — гитарист. Воспоминания Петра Полухина - страница 5

Я с театром даже ездил на гастроли. Мне предложили поездку по городам – Житомир, Кривой Рог, Сухуми, где в каждом городе по месяцу, оплата 5 рублей за спектакль. Спектакль «Орфей спускается в ад» играли 4 раза в месяц, но я отказался. 20 рублей в месяц это смехотворно, и тогда меня зачислили заведующим музыкальной части театра на 100 рублей. Гастроли, летом у меня каникулы. Поехали в Житомир, но некоторые артисты начали возмущаться, студент получает 100 рублей, а они 80. Директор сказал, что будет платить за спектакль. Я говорю: «покупай мне билет на Луганск!». Записал на магнитофон свою игру, когда артист берёт гитару и делает вид что играет – включают запись. Уехал, но артист, который играл главную роль, сказал: «или вы вернёте гитариста – или я ухожу из театра». Получилось то, что я ожидал – не живое звучание гитары и не вовремя включали запись. Прислали телеграмму, и я вернулся. В Кривом Роге встретился с двоюродным братом, он строил заводские трубы из огнеупорного кирпича. Рано умер – его лёгкие были забиты цементной пылью.

В Сухуми на пляже познакомился с девушкой, с которой проводил время только на пляже и не более. Когда гастроли заканчивались – она меня пригласила в гости. Меня ожидали, стол был накрыт. После застолья отец говорит, что я нравлюсь его дочери и предложил, чтоб я женился. У него плантация мандарин, работать я не буду, буду только играть в своё удовольствие. Я сказал, что ваша дочь мне нравится, но я хочу стать артистом и играть на сцене.

Такова моя судьба и я её выбрал. Я не представляю жизнь без музыки. Расставание было печальным. Мне это было наукой думать о последствиях встреч.

В здании кроме русского театра играли спектакли и украинского музыкально-драматического театра. Я с удовольствием посещал спектакли, особенно музыкальные. Наталка – Полтавка, Цыганка Аза, «В недилю рано зилля копала». В одном из спектаклей была такая сцена: старуха говорит деду – «подержи курицу». Он берёт курицу, но она вырывается из рук и бежит по сцене. Начали ловить курицу – ей некуда деваться, и она прыгает в оркестровую яму прямо на голову старому виолончелисту, и от страха наделала ему на лысину. Он начал возмущаться – «почему на меня?» Концертмейстер, скрипач невозмутимо ему говорит – «курице виднее», намекая на квалификацию его игры. Юра мой друг фаготист, студент музыкального училища – «нет, она наверно антисемитка».

Мы получали квалификацию дирижёра оркестра народных инструментов. На балалайке я играл в оркестре Георгия Андреевича Аванесова. А домру изучал у Сергея Артемьевича Васильева, заслуженного деятеля искусств УССР, директора, музыкальной школы, которая находилась недалеко от музыкального училища.

Пришёл на урок, а в кабинете сидел молодой мужчина, познакомились, Юрий Васильев сын директора школы. Он был концертмейстер виолончелей симфонического оркестра. Предложил играть вместе. Я сделал несколько обработок популярных пьес для виолончели и гитары. Он играл замечательно, особенно Чайковского, Шопена, Глазунова и другие романтические пьесы. Он не был женат. Был болен – шизофрения. Приступов я не замечал, но странности были. Прихожу к нему домой на репетицию, – на столе стоит гроб, покрашен чёрной краской. Это зачем? «Понимаешь – при виде гроба я лучше воспринимаю музыку Баха. А не было желания в нём полежать? Как ты догадался – я думаю ночью в нём спать. Ничего удивительного, Белоснежка же спала в хрустальном гробу».

Пьес 20 мы записали на радио. Играли концерты по приглашению. Юра был эрудированным, хорошо обученным музыкантом. Многому я у него научился. Фразировке, понимать построение произведения, даже начальные уроки композиции.

Когда между лекциями был большой перерыв – я обедал в столовой, студент подошёл и сказал, что меня зовёт мой преподаватель Георгий Андреевич. «Скажи ему, что я доем и приду». Когда я пришёл – он был злой и сказал, что он отказывается со мной заниматься. Я пошёл к преподавателю домры Сергею Артемьевичу и рассказал о конфликте. «Не волнуйся – я с ним поговорю», он был учителем Георгия Андреевича. «В крайнем случае – я буду тебя учить». А это было равносильно. Аванесов не играл на гитаре и Васильев не играл. В киевской консерватории Марк Моисеевич Гелис преподавал баян, домру, балалайку, гитару, бандуру, и цимбалы. Многостаночник. Отец Юры вопрос решил, и занятия продолжились, как ни в чём не бывало. Аванесов давал задание – какую пьесу разобрать, а сам уходил, говорил, что его в горком вызывают. А находился он за углом – назывался винный магазин.