Я и моя Мура - страница 3
— Есть хочу.
* * *
Мои недолгие колебания — чем кормить резко изменившуюся питомицу — окончились с одного взгляда на фифу, сидящую на корточках в дверях кухни. Такую кошачьим кормом не прокормишь. Быстро варю макароны на двоих. Не эти — длинные, которые надо долго и виртуозно наматывать на вилку, а короткие. Ложкой умял — и порядок. Но моя Мурыся, усаженная по-человечески к столу, осторожно принюхивается к тарелке и недовольно переспрашивает:
— Это что — мне?
— Ты ешь. Я сам такое ем.
Помявшись, Мура, как привыкла, опирается обеими руками на стол и пытается уткнуться своей округлой мордашкой прямо в тарелку.
— Ты что творишь? — перехватываю я её на пол пути.
— Ну уже согласна — ем, что теперь-то не так?
— Делай, как я.
Беру в руку ложку. Мура пытается сделать то же самое, но тут я вижу, что она совершенно беспомощно елозит рукой по столу. Я даже присвистнул от мысли, что раньше-то у неё гибких пальцев просто не было. Ладно. Беру её ложку и подаю. Она, глядя с любопытством, осторожно кладет ладонь на ручку ложки.
— А теперь согни пальцы.
Мура осторожно сгребает ручку ложки в кулачок. Убедившись, что она держит крепко, отпускаю ложку. Она начинает робкую попытку ковыряться в тарелке. Стараюсь показывать ей своим примером, но у неё макароны валится мимо рта. Вот ведь — с виду взрослая, а хуже ребёнка. Понимаю, что пока надо заканчивать урок, забираю у неё ложку и убеждаюсь, что она порядком проголодалась. А вот пару сосисок Мура слопала сама — помогая себе ладонями. И тут же принялась, довольно урча, их вылизывать.
— Мура, не хулиганить!
— Я не хулиганю — я моюсь, — удивляется бывшая кошка.
— Люди языком не моются.
Она куксится и демонстрирует полосатый хвост.
— Нечего прибедняться.
Веду её в ванную и старательно учу мыть руки...
* * *
"Что за дурацкий сон мне приснился", — думаю я, открыв глаза и слушая вопли будильника. Слышу, как моя кошка требовательно мяукает и пушисто трогает за ногу.
— Сейчас, Мурыся, — отвечаю я ей. И тут же слышу капризное:
— Ну вставай.
Вскакиваю, как ужаленный. И понимаю, что это был не сон, а просто мой вчерашний день. Передо мной на кровати восседает всё та же котоухая персона и подёргивает кончиком хвоста. И навозился же я вчера с ней... К вечеру просто рухнул пластом. А теперь она требует завтрак. Хорошо хоть туалет вчера почти освоила. Интересно — что она следующее потребует?
* * *
— Женёк, ты куда так разогнался?
Пашка, как и Михалыч, сидит рядом — только по другую сторону.
— Ты что — собрался без меня в клуб рвануть? — высказывает он своё подозрение.
Тут я вспоминаю: мы же собирались сегодня снова завеяться в ночной клуб как минимум до полуночи. Но тут я удивляю его окончательно. Пашка просто не может поверить своим ушам — как это так может быть, чтобы кто-то отказался идти в ночной клуб, в который уже даже куплены билеты. Но я удаляюсь со скоростью, которая не позволяет ему поколебать мою непреклонность. Попросту говоря — хватаю портфель и сваливаю почти бегом.
* * *
В супермаркете детских игрушек у меня просто разбежались глаза. В моём детстве таких магазинов ещё не было. Симпатичная продавщица, похожая в своих очках на мою учительницу биологии, замечает моё замешательство (а может — просто метод работы у них такой) и интересуется:
— Вам что-то подсказать?
— Ну... Мне надо что-то для развития координации пальцев.
— Сколько лет ребёнку?
— Три года, — выдаю я реальный возраст моей котейки.
— Вам надо бы показать ребёнка врачу, — обеспокоено говорит продавщица. — В этом возрасте.
— Не-не, я не так сказал... — смущаюсь я. — Понимаете... Она — взрослая девушка, но... В общем — она три года не могла пользоваться кистями, ну там... Ну случается...
— Да, ох уж эти мотоциклистки... — возмущается продавщица. — Попадают в аварии, а потом...
— Не-не, она не на мотоцикле! — тут же опровергаю я. — Там вообще никто не ожидал...
— Да? — в голосе продавщицы явно слышно недоверие. — Тогда смотрите здесь — игрушки для годовалых.
Удаляясь между витринами, она бурчит:
— Ох уж эти мотоциклистки... Ума, как у младенца.
Бороться с её убеждениями в мои планы не входило.