Я, Минос, царь Крита - страница 21
— Отвечай, собака, — спросил он сурово, — есть у тебя хоть какое-то имя?
— Ритсос, — пробормотал тот.
— Ты был пиратом. Моли Зевса, чтобы твоя жизнь была немного лучше смерти!
— Я только исполнял свой долг. И тебе тоже приходилось выполнять приказы, которые тебе отдают, — бесстрашно защищался раб.
— Ты мучил и убивал, — упрекал его Келиос.
— Это было моей обязанностью, — гордо ответил критянин.
— Все пираты заслуживают смерти, — сказал Келиос, немного смягчившись. — Откуда ты?
— Из Закроса.
— Не знаю такого города, — промолвил Келиос.
— Он расположен на восточном побережье моей страны. В центре Закроса находится дворец царя.
— Почему ты стал пиратом? Если бы ты был на что-нибудь годен, тебе бы нашлось более достойное применение.
Раб промолчал.
— Говори! — приказал Келиос и ткнул его бичом.
— Я был учителем во дворце царя.
— Ты лжёшь, — констатировал Келиос и снова ударил его бичом.
— Я был учителем, — повторил критянин, — я любил одну девушку, которая была собственностью одного высокопоставленного чиновника.
— И что дальше?
— Мойя забеременела, и её господин не простил мне этого. Спустя несколько дней я оказался на корабле.
— И стал пиратом и убийцей, — подытожил Келиос.
— Господин, — покорно вздохнул критянин, — я преподавал живопись, учил разбираться в цветах, говорил о красках, которые мы используем при изготовлении керамики и при росписи стен во дворцах. — Он испытующе посмотрел на меня. — Если мяснику прикажут убить животное, он сделает это не задумываясь. Я люблю птиц и благородные запахи, люблю свет и гармонию цветов. Я учил тому, что знал сам, и это, — он задумался на некоторое время, — сформировало меня. На человека часто накладывает отпечаток то, чем ему приходится заниматься. На мясника — умерщвление животных, на рабов — каменоломня, где они тупо добывают камень, на меня — мечта, потому что искусство всегда остаётся мечтой. Когда Мойя в наказание за свой проступок была на моих глазах растерзана дикими псами, я почувствовал, что во мне что-то произошло. С тех пор я потерял душу, превратился в неодушевлённый предмет, который выполняет всё, что ему прикажут. Да, — он бесстрашно посмотрел на меня, — я делал буквально всё, что мне поручали. Я мучил и убивал, хотел тем самым отомстить за Мойю, которую очень любил.
— Вот ты опять лжёшь: эта история слишком хорошо выдумана, чтобы быть правдивой. Только трус привык прятаться за такими словами. Будь ты настоящий мужчина, ты бы сознался в своих деяниях.
— Пытайте меня, — ответил критянин. — Убейте меня. С тех пор как Мойю, словно дешёвую девку, отдали на съедение собакам, моя жизнь потеряла всякий смысл.
— Пойдём! — сказал я и повёл раба за собой. Мне показалось, что этот опустошённый и разочарованный человек больше, нежели иной священник, способен поведать мне о небе, которое может быть внутри нас, когда мы его ищем.
— Садись! — приказал я, когда ему отвели комнату и он снова предстал передо мной.
— Как выглядят у вас дворцы, где вы молитесь вашим богам? — спросил я.
Ритсос задумался. Получив ответ, я начал догадываться, почему отец выбрал его мне в слуги и, значит, в спутники на всю жизнь.
— Все культуры, за исключением Крита, создали для своих божеств дворцы. В Египте они уже многие сотни лет сложены из громадных камней, в Месопотамии существуют большие, построенные из кирпича дворцы и гигантские зиккураты. Дворцы приняты у жителей Вавилона и Ассирии, у хеттов и многих других народов. Единственный дворец, который существует на моей родине, расположен в Ахарне, к югу от Кносса. Наша вера не признает других дворцов, она незнакома и с крупными культовыми изображениями, рельефами и монументальними изваяниями того или иного божества. Мы тоже почитаем своих богов, но не нуждаемся для этого ни в каких помещениях. Нам достаточно открытого неба, священных рощ, горных вершин, но особенно близки мы к нашим богам в пещерах. Мы любим наши поля и наши стада, печёмся о них, молим о плодородии. Мы живём за счёт земли и за счёт моря, поэтому молимся богине природы — охотнице, повелительнице животных, богине моря, богине земных недр, но в особенности богине плодородия.