Я — миссионер - страница 16

Отец Анхель бросил поводья хозяйке и вошел в дом. Юноши же со своими мулами последовали за хозяйкой под навес. Развьючив и привязав животных, они тоже вошли в дом.

В помещении царил полумрак. У торцевой стены горел камин. Из подвешенного над огнем круглого котла исходил приятный запах кофе.

Посреди комнаты за столиками сидели мужчины в кожаных штанах. Они пили из глиняных кружек хмельное и о чем-то горячо спорили. Когда вошел отец Анхель, взоры всех обратились к нему. Один, видно, старший, улыбнулся и бросил:

— Пополнение духовных ферм сопровождаете, падресито?

— Интересно, зачем вы собрали парней, кабальеро? — парировал, не моргнув глазом, отец Анхель. — Уж не золотишко ли ищете? Смотрите, голов не потеряйте.

— Может, индейцев на нас натравите? — старший вскочил как ужаленный и схватился за пистолет. — У вас самих, видно, только золото на уме!

Отец Анхель правильно угадал намерение этих бродяг. Он знал, что охотники за золотом частенько забредают в долину реки Упаны, где обосновались миссионеры. Хуже всего то, что жаждущие богатства авантюристы прорываются и во владения миссий. Плюнув с досады (что выглядело совсем не по-монашески), отец Анхель быстро прошел в другую комнату. Вслед ему раздались угрожающие восклицания.

Ночью отец Анхель почти не спал, вслушиваясь в каждый шорох.

Рано утром отец Анхель и молодые монахи стали собираться в дорогу. Шкуры, полученные за лекарства и осмотр больного, настоятель упаковал в ящик и оставил у хозяйки постоялого двора до своего возвращения из джунглей.

Утро стояло прохладное, вчерашней жары будто и не было. От земли поднимался пар. Белесые облака плыли над скалами. Но жара пришла вновь, как только солнце поднялось над горами.

Горная тропа, по которой ехали монахи, повернула на север и начала спускаться вниз в широкую долину. Опять появились пресмыкающиеся, некоторых из них юные монахи видели впервые в жизни. В одном месте им попалась на дороге крупная, метровой длины, странная ящерица. Тело ее покрывали поперечные полосы, а вдоль спины, от головы до хвоста, шел резной гребень. Монахи не успели и разглядеть ее хорошенько, как раздался выстрел. Ящерица — это была игуана — подпрыгнула и растянулась в нескольких метрах от дороги. Стрелял отец Анхель. Так как близилось время обеда, он тут же разрубил ящерицу на куски, посыпал их красным перцем и поджарил. Стоя с поводьями в руках, монахи съели игуану, мясо которой было довольно вкусным и считалось здесь деликатесом.

Чем ниже спускались путешественники, тем кусты и деревья становились гуще. Монахи надеялись, что змей здесь будет меньше, но они встречались еще чаще. Змеи были всюду — в траве, на ветвях деревьев, прямо на дороге. Иногда они бросались на мулов и кусали их. Распухшие места укусов отец Анхель тут же смазывал каким-то лекарством. Монахи дрожали от страха и непрерывно крестились.

Где-то вблизи пыхтел паровоз, сигналили машины. Вскоре караван достиг шоссе, а затем и железной дороги. За переездом отец Анхель повернул на юг, чтобы объехать близлежащий город. Уже стемнело, когда путешественники подъехали к постоялому двору на берегу реки Сантьяго. Хозяин-европеец встретил отца Анхеля как старого знакомого. Здесь настоятель монастыря обменял часть пороха и дроби на звериные шкуры и попросил хозяина сохранить их до своего возвращения обратно в Куэнку. Следующим утром караван двинулся вдоль Сантьяго. Путники еще не раз останавливались на отдых в постоялых дворах, и везде происходил подобный обмен.

В течение всего путешествия монахи видели возвышавшиеся где-то у горизонта Анды. И вдруг горы стали расти прямо на глазах. Все чаще дорогу пересекали мчащиеся среди камней быстрые реки и ручьи. Приходилось искать брод. Стало меньше зверей и птиц. Лишь змеи и ящерицы шныряли под ногами у мулов.

А тропа поднималась все выше и выше. Между лиственными деревьями стали все чаще попадаться хвойные, и вскоре лиственные исчезли совсем. Солнце жгло немилосердно. Лица у монахов покраснели и покрылись потом, по спинам тоже струился пот. Тропа становилась все круче и опасней. Иногда приходилось подниматься почти по отвесной стене. На таких подъемах монахи спешивались, развьючивали мулов и вели их за собой по узенькой, едва заметной тропинке. А уж ящики затаскивали потом с помощью веревок.