Я не верю тебе! - страница 10

— Когда началась буря, я вспомнил, что на тебе нет непромокаемого костюма и пошел за тобой. Как только разгорится огонь, тебе надо снять одежду — ее необходимо просушить.

Прокрутив в голове предложение своего спасителя, Шона уже было собралась возразить, как вдруг ее осенила мысль, заставившая забыть обо всем остальном. А что, если море до ночи не утихнет? Тогда придется остаться здесь до утра. Боже! Что скажет Рори!

— Не думаю, что буря затянется надолго, — успокоил Дирк, когда она призналась ему в своих опасениях. — Сегодня утром барометр не предвещал ничего особенного. Только Богу известно, откуда это пришло; дыра в небе — вот все, что я мог бы предположить. Чудо природы. Если повезет, шторм кончится через два-три часа.

Наконец костер разгорелся, и он помог ей подняться.

— Спасибо, — пробормотала Шона. Мокрое платье прилипло к ее телу. Она заметила жадный блеск в его глазах.

— Спасибо? — повторил он за ней. — И это все, что я заслужил? — Он обнял ее за талию и попытался прижать к себе. — Ты настолько соблазнительна!

Ее вдруг подхватил вихрь безумных страстей — смешение восхищения и страха. Девушка хотела закричать на своего обидчика, но ее голос предательски задрожал.

— Что ты задумал?

Его губы приблизились к ней.

— Для начала поцеловать тебя. Ты, конечно, можешь поучаствовать.

Она выдавила слабую улыбку и решила перевести все в шутку, чтобы отвести опасность.

— Ладно… если это сделает тебя счастливым.

— Обязательно, — заверил он ее, усмехнувшись. — С минуты нашей сегодняшней встречи я просто очарован тобой. У меня появилось навязчивое желание поцеловать твой восхитительный ротик.

Он нежно прижал Шону к себе. Его губы принялись торопливо искать ее губы…

Сначала при первом теплом возбуждающем прикосновении инстинкт самосохранения заставил девушку вести себя пассивно и не отвечать на его призывы, однако неторопливое, чувственное скольжение его губ заставило юную искательницу приключений забыть обо всем. О Боже! Это была потрясающая сенсация! Никогда поцелуй не казался ей таким манящим, таким сладостным и возбуждающим. Забыв об опасности, она крепко обняла его за шею и, поднявшись на цыпочки, прижалась к нему.

Она чувствовала биение его сердца. Его губы оторвались от ее рта и стали нежно ласкать ее ресницы, полузакрытые глаза.

— Боже! Шона! Как ты прекрасна! — прошептал он. — Невероятно! Это какое-то наваждение! Ну почему же я не замечал этого раньше, перед твоим отъездом? Неужели я был настолько слеп?

Его рука изучала изгиб ее спины, а губы нежно и чувственно прижались к мочке уха, потом стали блуждать по ее шее… Где-то глубоко, глубоко в ней еще теплился разум, требовавший оттолкнуть его, пока возможно. Но поздно. Море страстей полностью поглотило ее. Ее соски набухли от чувственного ожидания, в ее глубинах уже росло неизвестное ей доселе расслабляющее, расплавляющее женскую плоть ощущение. Она уже бывала в объятиях других мужчин, но их слабые, неумелые попытки возбудить ее вызывали в ней только раздражение. С Дирком все было иначе. Он был великим музыкантом, которому подчинялись все струны и каждая нота. В его голосе не звучала страстность животного инстинкта, наоборот, он был нежен и одурманивал обещанием чего-то пока ей неведомого.

Дирк не спеша, бережно расстегнул ее платье, потом высвободил ее груди. Склонившись, он с нежностью дотронулся губами до ее соска, разжигая огонь внутри нее и приводя в трепет все клеточки ее тела.

Выпрямившись, он снова поцеловал ее, потом заглянул в ее голубые глаза и прошептал:

— Шона, я хочу тебя — прямо здесь, сейчас.

Спокойное, прямолинейное заявление о его намерениях не только не обидело девушку, но даже не удивило. Оно стало естественной кульминацией их знакомства. Они все равно бы сблизились, даже если бы и не оказались на этом чертовом острове. Шона сама уже стремилась к нему — неожиданно у нее родилось желание, не менее страстное и требовательное, которое она так долго подавляла. Подавляла, пока… пока у Дирка не появилось взаимного? Вот интересно, ведь до сих пор она отвергала всех своих поклонников! Неужели ее плоть неосознанно дожидалась своего момента?