Я — Одри Хепберн - страница 6

В театре ей пришлось тяжело. «Когда меня выбрали, я не могла отличить одной синкопы от другой, – рассказывала она. – Мне приходилось работать гораздо напряженнее, чем остальным девушкам». К тому же ее голос был слишком слабым для сцены, и ей пришлось много заниматься, чтобы он прибрел необходимую звучность.

Но все старания Одри были почти впустую – никто ее особо не заметил, ни в одной рецензии ее не упомянули. Надежду внушало лишь то, что после окончания лондонских представлений в мае 1949 года продюсер Сесиль Лэндо пригласил ее в другой мюзикл – «Соус Тартар». Обдумав все, Одри отказалась ехать с «Высокими ботинками на пуговицах» на гастроли и приняла предложение Лэндо, ведь он предлагал ей хоть небольшую, но роль, и даже со словами, а не только танцы в толпе других девушек. Это было правильным решением – «Соус Тартар» выдержал больше четырехсот представлений, и в нем Одри наконец заметили и критики, и зрители.

Ее избранником стал партнер по сцене, молодой французский певец Марсель Ле Бон. Отношения у них поначалу были вполне серьезные – во всяком случае, Элла уже почти смирилась с мыслью, что ее зятем станет певец кабаре. Радовало ее лишь то, что молодые люди не спешили связывать себя узами брака, и можно было надеяться, что первая влюбленность скоро сойдет на нет.

Но вот Сесиль Лэндо в отличие от нее очень возражал против этого романа. Он напомнил Одри, что если их с Ле Боном отношения станут известны публике, ей это может стоить карьеры. И для такого заявления у него были все основания. Все-таки не стоит забывать, что как раз заканчивались ханжеские 40-е и начинались еще более ханжеские 50-е. Мужчина мог заводить сколько угодно интрижек, обществом это не возбранялось, если он при этом не разрушал семью. Тогда как женщина могла из-за одной интрижки потерять репутацию и навсегда остаться с клеймом распутницы.

Одри приняла это к сведению, и они с Ле Боном стали встречаться очень осторожно. А там и надежды Эллы оправдались – после того, как Лэндо устроил Одри подрабатывать еще и в кабаре, она стала возвращаться лишь под утро, и Ле Бон быстро переключился на другую, менее занятую девушку. Впрочем, чувства Одри к нему уже тоже остыли, и она восприняла расставание спокойно.

Ее запомнили зрители, о ней начали писать критики, и наконец на нее обратили внимание люди из мира кино. Сама она вспоминала об этом времени с некоторым недоумением, считая, что пресса незаслуженно уделяла ей слишком много внимания. Но она всегда была излишне самокритична.

Партнер Одри по сцене, Боб Монкхаус, в будущем известный комик, рассказывал: «Ее внешность была столь прелестна, что у вас перехватывало дыхание, когда она улыбалась и взмахивала ресницами». А одна из танцовщиц высказалась более резко, но не менее конструктивно: «У меня была самая большая грудь в кордебалете, а все смотрели на девицу, у которой ее вообще не было!» Кстати, сама Одри как раз очень комплексовала из-за своих скромных форм и имитировала бюст при помощи подкладок из свернутых носков.

В это же время Одри успешно делала карьеру и в рекламном бизнесе. Успех шоу и помощь Лэндо, старавшегося везде продвигать своих артистов, чтобы их запомнили, помогли ей познакомиться с хорошими фотографами, и вскоре ее снимки стали украшать многие известные журналы.

Очарование Одри Хепберн, которому предстояло покорить весь мир, постепенно набирало обороты.

Роль, конечно, была эпизодическая, Одри провела на экране всего несколько секунд и сказала лишь пару фраз. Зрители не обратили на нее почти никакого внимания, зато ее заметили на студии. Возможно, дело было в ее природном обаянии, а может быть, этому способствовало и то, что она брала уроки актерского мастерства у талантливого педагога Феликса Эйлмера.

Кстати, именно с его подачи ее приглашали на пробы нескольких фильмов, среди которых был голливудский блокбастер «Камо грядеши». Причем там она настолько понравилась режиссеру, что он вполне серьезно настаивал, чтобы ее взяли на главную роль. Если бы киностудия не побоялась брать неизвестную актрису, слава могла бы прийти к Одри Хепберн на пару лет раньше.