Я останусь - страница 15

И как по мановению волшебной палочки в памяти кадрами мелькает тот вечер: ссора с отцом из-за учебы, его норовистый «сапсан» подо мной и трясущаяся от страха Розетта сзади. Ох, как она материлась всю дорогу. Подруга в тот вечер открылась мне с новой и крайне неожиданной стороны. А когда мы таки доехали (а по словам Розетты – долетели) до моего дома и моя подруга ступила на бренную землю – Розетта пропала, зависнув на каком-то мажоре, подпирающем  лупоглазый «Hennessey Venom GT». Теперь «подвисла» я. Конкретно так. Не в силах воспринимать окружающий мир. От слова «совсем». Бесстыже желтый «лупоглазик» выглядел насмешкой среди серо-черных однотипных джипов и седанов. Моя мечта, неисполнимая, недосягаемая. И красивая до невозможности. Настолько, что пальцы закололо – так остро захотелось ощутить под руками оплетку руля, вжаться, слиться в единое целое с этим массивным «насекомым». И это желание настолько потрясло и разозлило, что я как можно быстрее ретировалась из двора, не запомнив владельца и совершенно забыв о подруге. Розетта пришла сама чуть позже, немного расстроенная, но воодушевленная и загадочная. Нашла, видать, новую жертву. Оная «жертва» еще долго стоял у капота желтого красавца, взглядом блуждая по окнам дома. А потом вдруг шутливо козырнул мне рукой и скрылся в подъезде. А утром лупоглазика во дворе уже не было. И больше свою мечту я не видела, а о владельце напрочь забыла. А теперь получается, что той «жертвой» был Игорь. И его вторая машина…тот самый желтый лупоглазик…я задыхаюсь от собственного предположения.

— Игорь? — привстаю, упершись ладонями в его грудь. Он смотрит…долго…затягивающе…и глаза его совсем пьяные. Ох, спасите-помогите. — Игорь? — тряхнув волосами, щелкаю у него перед носом. Он выдыхает рвано. И ровный взгляд, потемневший, тяжелый, но «протрезвевший». Вот и хорошо. — Ты хочешь сказать, что тогда…на желтой…желтом лупоглазике был ты?

Отточенный изгиб брови, легкая полуулыбка и едва уловимое недоумение.

— На чем? На лупоглазике? — я киваю, а его улыбка становится шире. Он едва сдерживается от смеха. — Это ты так о гиперкаре в тысячу лошадок?! Лупоглазик?!

Я снова киваю, хмурясь. Понимаю, что он откровенно смеется надо мной, но ничего не могу поделать. Лупоглазик он и есть лупоглазик, хоть сколько угодно в нем тысяч «лошадок». Красивый, мощный, обтекаемый. Мечта. Вздыхаю под тихий смех Игоря.

— Да ты никак втюрилась, красотулечка моя? — прижимает к себе. Дергаю плечом, хотя отрицать очевидное – глупо. Я давно и безнадежно влюблена в эту сказочную машинку. С того самого дня, как пару лет назад прокатилась во Франции, где я была по обмену опытом. Жаль, порулить не дали.  И папа наотрез отказывался покупать мне такую. Без объяснения причин.

— Люблю красивые машины, — уклончиво.

— О, она не только красивая, не так ли? На треке бы на такой погонять, да?

И снова он меня удивляет. Заставляет сверлить его взглядом и требовать ответа. Впрочем, ответ является сам: трелью дверного звонка и долгим вызовом на мобильный. Розетта!

Телефон обнаруживается в ворохе одеяла на полу. Я злюсь, а Игорь весел и игрив. Не сводит с меня голодного взгляда, перевернувшись на бок и подперев рукой щеку.  Словно я не девушка, а миска сметаны. И улыбается ехидно так, по-кошачьи. Скотина! И Розетта! Когда только спеться успели? Неужели она за одну короткую встречу выложила этому наглому котяре все обо мне? Как?!

Задыхаясь от злости, выдыхаю в трубку резкое и короткое: «Да!»

— Мари? — испугавшись, и оттого тихо звучит голос подруги в трубке. Ее сестрица Пашка сразу же выдала бы едкую фразу по поводу моего ора, а эта даже дышит едва.

— Я, Розетта, я. И я в гневе. Ты даже не представляешь, в каком.

А Игорь, откинувшись на подушки, приглушенно смеется. И я понимаю, что попала по-крупному. Что вот сейчас сдала себя…нас с потрохами, хотя не планировала совершенно кому-то рассказывать о бурно проведенной днерожденной ночи в компании подозрительно довольного соседа. Вот засада-то, а.

— Мари, ты что, не одна?

Какая проницательность, просто поразительно. Вздыхаю, старательно придумывая, как бы ответить. Без потерь, так сказать.