Я останусь - страница 36

Игорь помнил. Белокурая проказница со странным именем Паулина выросла у них на глазах. Дерзкая, относящаяся к парням свысока и вечно подтрунивающая над патлатым рокером, коим в то время выглядел профессор. Она доводила его до белого каления. Из-за нее Тим бросил институт и ушел в армию. А когда прислал фотку себя лысого – Игорь помнил, как некрасиво рыдала Паулина, размазывая по щекам тушь со слезами. А потом она с родителями уехала в Италию на родину матери. Тим благополучно вернулся из армии, закончил институт и неожиданно для всех подался в науку и очень стремительно защитил кандидатскую, а после и докторскую, и подался в преподаватели. А год назад Полина-Паулина вернулась в родной город. И у профессора сорвало крышу окончательно.

— Вокруг нее же всегда мужики вились один краше другого, — продолжает Тим. — А я…Я ее с пятнадцати лет люблю, и это сводит с ума, — он пинает прибившийся волной камушек. — А теперь…

— А теперь она сидит на моей кухне, зареванная, продрогшая и уверенная, что ты ее бросил, — перебивает Игорь неожиданно зло. Взрослые ведь люди, а ведут себя хуже детей. И сам себя ловит на мысли, что они с Марусей ведут себя не лучше.

— То есть как это на твоей кухне? Зачем? Как?  — Тим окончательно растерян и сейчас невообразимо похож на того пацана, который впервые завис на наглой малолетке.

— Полагаю, вот на этом звере и прикатила, — Игорь кивает на зеленый Kawasaki за спиной. — И, между прочим, в одном сарафане. А в ее положении это…

— В каком положении? — а Игорь думал, что больше удивить нельзя. Оказывается, можно. Сейчас Тим выглядит так, словно его каток переехал. Дважды, как минимум.

— Скажи мне лучше, где тебя носило всю ночь? — снова Игорь переводит тему в другое русло.

— А? Что? Ааа, — Тим чешет затылок, растрепывая и без того всклокоченные волосы. Снова отрастил, как Паулина нарисовалась на горизонте. — Да у меня сводная сестра вляпалась по дурости, спасать пришлось.

— На гонках? — Игорь хмурится, а Тим злится. Не хочет говорить о случившемся, по глазам видно. А еще ему очень хочется узнать об интересном положении своей подружки. — Ты же завязал, Тим, — напоминает Игорь.

— Пришлось вспомнить молодость, — скалится недобро.

— Расскажешь? — спрашивает, понимая, что нет, не расскажет ничего профессор. И тот в ответ лишь качает головой. — Может, помощь нужна какая? Ты же знаешь, мы с Саней…

— Сам разберусь, — отрезает хмуро.

— Сам – это хорошо, — не отстает Игорь. Нельзя отпускать профессора одного в таком состоянии и все как есть оставлять нельзя. Впишется в дерьмо какое-нибудь, как потом Полинке в глаза смотреть. — Но ты бы о женщине своей подумал. О ребенке…

— Что?! — взрывается Тим, наступая на Игоря. Тот невольно пятится, увязая в песке. — Что ты сказал?! — хватает Игоря за грудки, встряхивает. Тот не сопротивляется, хотя быть безвольной тушкой – сомнительное удовольствие.

— Я сказал, какого хрена твоя беременная женщина шляется одна посреди ночи?! — Игорь перехватывает запястья друга, отлепляет от себя.

Тим смотрит ошалело.

— Беременная? — спрашивает тихо, отшатнувшись. — Полька беременна? Моя Полька?

Игорь кивает, и наблюдает, как Тим с диким ором рушится спиной в темную воду, взметая ввысь снопы брызг.

— Идиот, — выдыхает Игорь, устало опускаясь на песок, — но счастливый.

Тим выбирается из воды нескоро, отряхиваясь и отфыркиваясь. В нетерпении переступает ногами перед Игорем.

— Поехали. Чего расселся?

Фыркнув, Игорь резко поднимается на ноги. Ну, поехали.

До дома доезжают быстро: Игорь на байке впереди, Тим сзади на своем желтом Porsche. Все время подгоняет профессор, а Игорь веселится, в красках представляя встречу этих двоих. Посмеивается и даже насвистывает веселую мелодию, хотя самому совершенно не до смеха.

В квартиру входят тихо и тут же натыкаются на две пары глаз: лучистых синих и изумленных серых. И мир вокруг исчезает. Сжимается до одной девушки, измученно прислонившейся к двери спальни. Девушки, что снова приготовилась от него сбежать в одежке с чужого плеча. И в груди сжимается так, что дышать невозможно. Он смотрит только на Марусю, а она – на него. И сейчас ему плевать, что рядом есть еще кто-то. На все плевать, даже на то, что в серых глазах рыжими точками проступает злость. Однажды он ее предупреждал, говорил, что не мальчик и все эти детские игры, к которым так привыкли маленькие девочки – не по нему. Он вырос и давно знает, чего хочет. А сейчас он хочет эту уставшую, растерянную и злую девчонку. Хочет давно и навсегда. Всю: от пальцев на ногах до кончиков волос. Хочет каждое утро просыпаться рядом с ней, видеть ее озорную улыбку и сходить с ума от ее всхлипов на пике наслаждения. Ему одной ночи с ней хватило, чтобы это понять. А ей понадобилось пять месяцев, чтобы снова сделать неправильные выводы о его жизни и его чувствах.