Я побывал на Родине - страница 6

Когда я начал выгружать наши вещи, то заметил, что в нашем вагоне не хватало многих пассажиров. Из мужчин остались только двое стариков, а из женщин — одни старухи, а кроме того, многодетные. Все они плакали. Моя жена шепнула мне, что у них у всех забрали мужей. Тем временем прибыла машина и увезла мою жену. Мне не оставалось ничего другого, как оставаться и наблюдать происходящее вокруг. Оркестр играл беспрерывно.

Задержанных мужчин под охраной отвели в сторону. Они тоскливо озирались вокруг, но больше смотрели в сторону поезда. Было заметно, что все они сильно упали духом. Так недавно они радовались, что едут домой, к своим… и вот — такая внезапная перемена.

В другой стороне стояли молодые девушки, которых также сняли с поезда. Спустя некоторое время девушек построили по военному и куда-то увели.

Поезд все еще стоял. Из вагонов доносился плач и громкие восклицания. Куда же это забрали мужчин и девушек? Что с ними теперь будет? Неужели не довольно того, что им пришлось пережить в остовских лагерях? Чем они виноваты?

Мне было очень тяжело слышать и видеть происходящее, и я искренне обрадовался, когда ко мне подошел тот же офицер и сказал, что сейчас прибудет машина и отвезет меня в какой-то лагерь, где я смогу пожить до выхода моей жены из госпиталя.

Машина пришла очень скоро. За рулем сидел молодой солдат. Он помог мне сложить в машину мои вещи, и мы отправились. На мой вопрос, где находится госпиталь, солдат ответил, что специального здания нет, но что военные власти выселили из домов жителей и устроили госпиталь в этих домах. Ехать пришлось недолго. На окраине какой-то деревни стояли бараки, окруженные колючей проволокой. У ворот стоял часовой, которому шофер объяснил, что есть распоряжение доставить меня в лагерь.

Меня подвезли к одному бараку, шофер вылез из машины, вошел в барак и через несколько минут возвратился в сопровождении сержанта, молодого парня. Сержант сказал шоферу, в какой барак меня везти, и мы поехали по лагерю. Там находились только солдаты.

Возле отдаленного барака мы выгрузили мои вещи и внесли их в барак. Он был совершенно пуст, мне предстояло быть здесь единственным жильцом. В барачных комнатах стояли кровати с матрацами, но без подушек и одеял. Я спросил, как мне быть с едой, и получил ответ, что мне следует пойти в канцелярию. Я пошел туда. Тот же молодой сержант, который дал распоряжение поместить меня в пустом бараке, сказал, что я буду питаться вместе с солдатами. Я поблагодарил и побрел в свое неуютное жилье. Вечером я отправился в столовую вместе с солдатами, среди которых я был единственным штатским. Было немного неловко, но я положил себе за правило ничем не смущаться. Кормили хорошо.

На следующий день я отправился разыскивать жену. Меня и радовало, что у меня будет сын или дочка, но вместе с тем я испытывал беспокойство. Взрослые люди могут мириться с дорожными трудностями, но как-то перенесет их маленький ребенок?..

Жену я разыскал довольно скоро. Медицинская сестра поздравила меня с рождением дочери и позволила войти в комнату к жене. Слава Богу, с нею было все в порядке. Это было очень важно, так как в госпитале не было почти никаких лекарств и медицинского оборудования. Жена рассказала мне, что весь персонал госпиталя состоит из возвращенцев, за исключением одного военного врача. Она сказала мне, что врач относился к ней гораздо лучше, чем к другим, так как узнал, что ее муж — не советский гражданин. Жену это очень обидело.

День рождения моей дочери совпал с моим собственным днем рождения. Мы как раз толковали об этом, когда появился врач. Он был очень приветлив, и когда узнал о забавном совпадении, то сразу заявил, что такое событие следует отпраздновать и пригласил меня к себе.

Жил он в отличном доме, принадлежавшем какому-то видному нацисту. Доктор занимал весь дом. К нему приходил днем один солдат, убиравший дом и обслуживавший доктора. Был этот доктор чрезвычайно требовательным. Ему подавали на прекрасных блюдах и тарелках, с белоснежными салфетками и столовым серебром. Самодовольно усмехаясь, он говорил мне, что, по его мнению, здесь за границей «не умеют жить»… Но мне показалось, что сам он был именно из тех, кто никогда не видел ничего хорошего, но изо всех сил старался казаться избалованным барином.