Я познаю мир. Рыцари - страница 12

Казалось, снова наступил хаос разобщенного X века. «Многие из тех, которые были богатыми, сделались бедными, — писал современник. — Села опустели, поля стояли опустошенными, и вся страна покрылась стыдом. Где жил прежде в довольстве и счастье крестьянин, теперь не кричит петух, не кудахчет курица; нет там ни овцы, ни скота, ни коня, пасущихся на лугу; никому не мешает спать звон колокола, потому что заброшены все церкви».

«Прекрасные Дамы» в эти мрачные времена вновь, как прежде, запирались в потаенных комнатах замков и заменяли рыцарские романы молитвенником, а роскошные платья полу монашеским убором.

Всеобщее разорение коснулось и богатого, просвещенного Прованса. Его опустошили северофранцузские рыцари, призванные римским папой, посчитавшим, что среди свободолюбивых и вольномыслящих провансальцев распространяется вероучение, расходящееся с постулатами христианской Церкви, и подлежащее искоренению. Двадцать лет в Провансе продолжалась война, полностью опустошившая цветущий край. Города лежали в развалинах, на месте многих замков лишь чернели обгоревшие стены.

Вырождалось, скудело блестящее совсем недавно рыцарство. Тот, кому остатки чести и достоинства не дозволяли разбойничать, продавали свой меч и копье любому, кто желал их купить, и становился наемным воином. И все чаще обедневшее сословие, становившееся все более жалким, служило мишенью для насмешек со стороны крепнущего купечества и горожан.

Вышучивались кастовость рыцарей, их гордость, даже торжественные обряды. В одной из сатирических поэм того времени воина посвящают в рыцари следующим образом: возводят на кучу навоза, оружие приносят в дырявых корзинах, на голову надевают шлем, который три года пролежал в закладе у ростовщика. Боевая лошадь, которую подводят рыцарю, оказывается жалкой клячей, «спина которой похожа на рыбий скелет».

Правда, такие жалкие, готовые закладывать доспехи и едва ли не побираться рыцари и в самом деле встречались в ту пору. По представлениям тех, что еще сохраняли возвышенные идеалы чести, достоинства, они унижали, позорили рыцарское звание. И вот в XIV веке появился особый обряд разжалования.

Рыцаря, подлежащего разжалованию, одетого в одну длинную рубаху, возводили на подмостки, окруженные толпой веселящихся зрителей. На глазах у лишаемого звания на куски разбивалось его оружие, с сапог срывали шпоры, щит привязывали к хвосту жалкой клячи. Герольд трижды вопрошал, обращаясь к другому герольду: «Кто это?» Второй отвечал: «Это рыцарь». И тогда первый герольд трижды повторял: «Нет, это не он! Это не рыцарь, это негодяй, изменивший своему слову!»

Затем священник читал псалом: «Да будет дни его кратки, и достоинство его да возьмет другой. Да будут дети его сиротами, и жена его вдовою. Да не будет сострадающего ему; да не будет милующих сирот его. Да облечется он проклятьем, как ризою, и да войдет оно, как вода, во внутренности его, и, как елей, в кости его». Потом разжалованного рыцаря на носилках, словно мертвеца, несли в церковь и служили над ним панихиду...

И все же были еще у рыцарства новые взлеты, как, впрочем, и новые падения.

В 1328 году на французском престоле династия Валуа сменила Капетингов. При новом короле, Филиппе VI, двор преобразился. Король покровительствовал рыцарству, сам чтил его заповеди, и в Париже не прекращались празднества, турниры. Залы Лувра, королевского дворца, вновь заполнились красавицами в роскошных платьях, опять зазвучали нежные мелодии. Новую возможность показать себя во всем своем блеске дала рыцарству и начавшаяся вскоре война с Англией, когда Эдуард III, английский король, заявил свои права на французский престол.

Эта война оказалась небывало долгой, она получила название Столетней, хотя на самом деле длилась даже дольше века — с 1337 по 1453 год, — и поначалу представляла собой ряд блестящих поединков, в которых французские и английские рыцари состязались не только в искусстве владения оружием, но и в великодушии, в верности служения своим дамам.

От первых лет той войны осталось немало любопытных свидетельств, показывающих взаимоотношения рыцарей, сражавшихся под разными знаменами, но вместе с тем ясно ощущавших свою принадлежность к одному и тому же европейскому рыцарскому братству, видевших в противнике воинов, абсолютно равных себе. В конце концов не так уж много времени прошло с тех пор, как англичане и французы вместе, бок о бок друг с другом, сражались в Святой Земле с неверными...