Я - Русский офицер! - страница 63
— Я хочу с лейтенантом на фронт…
— На какой фронт, сопляк! Какой фронт, если еще ничего неизвестно! Вечером в Одессу пойдет военный эшелон. Я пристрою тебя, и поедешь в свою школу. Родине нужны герои, а рождаются одни идиоты! — сказал майор.
— Семенов, Семенов, мать твою, ты где!?
Из соседней комнаты в кабинет военного коменданта вокзала вошел старший лейтенант и, козырнув майору, сказал:
— Слушаю вас, товарищ майор….
— Семенов, этого пилота-воздухоплавателя, мать его, вечером воинским, отправишь в Одессу! Пусть учится немчуру бить в воздухе, а мы на земле, уж, как-нибудь, сами справимся, без него. Все, Краснов, ты свободен! — сказал майор и тут же крикнул — Следующий!
— Так я же…, - хотел было сказать Валерка, но суровый взгляд майора, словно молния полоснул по глазам Краснова.
В эту минуту в нем просматривалась решимость. Валерка почувствовал, что если он задаст еще один вопрос, то майор точно начнет палить из своего нагана и тогда карьеры военного летчика ему больше не видеть.
— Давай, пилот, пошли! — сказал лейтенант Семенов, и просто вытолкнул Краснова из кабинета. — Не мешай коменданту! У него нервы на взводе уже с утра. Ты же сам, парень, видишь, что немец начудил. Дай-ка мне твое предписание, — сказал он, протянув руку.
Валерка отдал комсомольскую путевку лейтенанту.
Семенов исчез за тяжелыми дубовыми дверями кабинета коменданта вокзала и уже через минуту вышел, дуя на бумажку. В углу черными чернилами стояла надпись «Оказывать всяческое содействие. Военный комендант Льговского вокзала, майор Баранников». Круглая гербовая печать довольно внушительно смотрелась на подписи майора, узаконивая его просьбу.
— На вот, пилот, держи! С этой бумажкой теперь можешь ехать спокойно, — сказал тот и похлопал Валерку по плечу.
Валерка еще раз взглянул на свое предписание и, протискиваясь через снующий на вокзале народ, вышел на привокзальную площадь, ожидая эшелона.
За глубоким вздохом облегчения, которое он испытал, получив карт бланш, вырвался совсем незаметный и еле слышный стон. Все мысли теперь были направлены в сторону Смоленска, и он молил бога, чтобы его Леди вовремя смогла эвакуироваться. Теперь их судьбы надолго разошлись, и было просто физически невозможно разыскать друг друга, в этой круговерти войны, так нежданно ворвавшейся в их мирную жизнь.
Сердце Краснова, разрываясь, обливалось кровью, когда мысли его возвращались к Ленке. Всего сутки, как он расстался с ней, а сколько душевных страданий, сколько боли приходится испытывать, представляя себе то положение, в котором находилась уже вся страна.
«Как она? Где она? Что с ней?» — все эти вопросы, словно немецкие пикирующие бомбардировщики «Штука» бомбили его мозг, и он не мог, да и просто не знал, где найти ответ.
Что случилось в Смоленске 24 июня, Валерка узнал уже в Одессе. Школа военных пилотов, куда он был принят срочным образом, эвакуировалась в глубокий тыл. Одесса, как и сотни других городов, была также объята пламенем и в любой миг могла стать городом прифронтовой полосы. Сводки информбюро почти каждый час отражали ситуацию на фронте. Даже не смотря на сильнейшую цензуру, было ясно, что Красная армия терпит одно поражение за другим.
24 июня для Смоленска стал днем полного апокалипсиса. Немецкие бомбардировщики кружили над городом, словно вороньи стаи. Одна эскадрилья сменяла другую, осыпая его сотнями фугасных и тысячами зажигательных бомб. Фактически, весь старинный деревянный центр города был уничтожен в течение какого-то часа.
В тот день в бушующем пламени всеобщего пожара сгорел и дом Леди. Как ни старались пожарники с честью исполнить свой долг, но огненная стихия была сильнее их.
Как и предсказывал старый еврей Моня Блюм, немцы вошли в Смоленск менее чем за месяц.
Уже 16 июля на старинных улицах города появились первые немецкие мотоциклисты. Они ехали по каменной брусчатке, с удивлением рассматривая достопримечательности разрушенного города. В Смоленске еще ходили трамваи, когда подразделения победоносной армии «Центр» ввалились в город, чувствуя себя новыми полноправными хозяевами.