Я - Русский офицер! - страница 8

Ближе к полудню ворота завода со скрипом открылись, и на его территорию, пуская клубы дыма, въехал автобус с немецкими офицерами, которые прилетели на заводской аэродром на своем самолете. Валерка подошел к отцу и вместе с ним, и директором завода, да председателем местной партийной ячейки, они встретили дорогих гостей, которые словно хозяева Европы, вальяжно, один за другим выходили из автобуса.

Летчики выходили из автобуса, и тогда Краснов заметил, что они как-то странно смотрят в безоблачное голубое небо, как бы изучая ориентиры, для будущего бомбометания. Создавалось такое ощущение, что они восхищаются чистотой небесной выси, которая в эти майские дни была необычайно чиста и прозрачна. Уже позже Валерка поймет, что привычка смотреть на небо закладывается в подсознании летчика уже с первого взлета и никогда не отпустит, пока есть силы держать в руках штурвал самолета.

— Господа офицеры, вы находитесь на территории тридцать пятого смоленского авиационного завода. Здесь мы производим моторы для наших истребителей И-16 и ЛаГ-3, а также для нового штурмовика ИЛ-2, - сказал директор, приглашая гостей пройти по цехам.

Многие немецкие офицеры уже были знакомы по Испании с этим типом самолетов, но после того как в их парке появился «Мессершмитт БФ-109», советские самолеты уже вызывали у них легкую ироническую улыбку. Воюя в составе легиона «Кондор», немцы уже давно опробовали наши «Ишаки» на убойность, и хорошо знали, как те красиво горят, как в воздухе, так и на земле. Единственное, что их удивило из рассказа директора, это информация о нашем новом ИЛ -2, про который они ничего не знали, но с которым им уже через год придется столкнуться в небе над Россией.

Из всех немецких летчиков выделялся один — молодой, белобрысый фельдфебель. Его фуражка, изогнутая в форме седла для лошади, с первой секунды сразу бросалась в глаза. Ямочка на подбородке придавала лицу мужскую привлекательность, не смотря на то, что он был еще совсем молод.

— Франц-Йозеф Вольф, — представился он по-русски без всякого акцента, и, козырнув своей рукой в черной кожаной перчатке, молодцевато, словно юнкер, щелкнул каблуками своих зеркальных хромовых сапог.

— Майор Краснов Леонид Петрович, — сказал отец. — А это мой сын Валерий.

Валерий подал свою руку, и фельдфебель, сняв перчатку, крепко пожал её. Он похлопал Валерку по груди, и сказал:

— Хороший мальчик! Гуд юнге!

Валерий удивленный его познаниями русского языка, в долгу оставаться не хотел и на приличном немецком, ответил:

— Я очень рад нашему знакомству, господин летчик.

— Оу, ты мой юный друг хорошо говоришь по-немецки, — сказал удивленный Йозеф Вольф.

— У меня есть хороший учитель, — ответил Валерий. — Я хочу, как и мой отец, поступить в военное авиационное училище, буду военным летчиком, как вы Франц.

— Это очень похвально! Мужчина должен быть настоящим воином! — сказал фельдфебель, и вновь одобрительно похлопал Валерия по плечу. Вольф достал из кармана две сигары в странных алюминиевых футлярах, которые в Советской России были тогда еще в диковинку и подал одну отцу Валерия, а другую хотел было закурить сам, но крепкая рука отца, остановила его.

— Господин фельдфебель, на территории завода курить запрещено. — Только в специально отведенных для этого местах.

— О, я, я! Я понимаю — хорошо! У меня русская мать, — сказал он, но толстую сигару изо рта вытаскивать не стал. Так и ходил молодой летчик по цехам завода, с торчащей во рту незажженной сигарой. Валерка, что собачонка неотступно бегал за немцами сзади. Он ловил каждое слово, каждую интонацию и, переварив её в своей голове, складывал на невиданные полочки своей памяти.

По немцам было видно, что они чувствуют себя довольно уверенно и даже где-то нагло. Летная форма, галифе, зеркальные хромовые сапоги завораживали своей безупречностью и каким-то военным шармом.

Выступая в заводском клубе перед рабочими и летным составом испытательной эскадрильи, Франц-Йозеф Вольф, расстегнув свой китель, украшенный «Железным крестом», рассказывал, как еще совсем недавно он в бою с Бельгийскими летчиками, одержал две победы, за которые и получил свой первый крест, которым он так гордится.