Я слишком много думаю. Как распорядиться своим сверхэффективным умом - страница 15
Правое полушарие живет настоящим моментом. Оно отвечает за сенсорную информацию, интуицию и даже инстинкт. Воспринимает вещи глобально и может восстановить целое, имея в своем распоряжении лишь часть, даже самую ничтожную. Очень часто правое полушарие знает, но не может объяснить, откуда. Его мысль разветвлена и изобильна, оно выдает сразу несколько решений. Чувствительное, эмоциональное, а значит, иррациональное, оно сродни человеческому роду и даже живому миру. Оттого имеет столь альтруистическое и великодушное видение мира.
Поскольку у каждого полушария своя логика, то и язык у них разный. Язык левого полушария называется цифровым. Это объективный, логичный, рассудочный язык: он объясняет, интерпретирует и анализирует. Совершенно очевидно: здесь речь идет о языке, используемом в науке, обучении и предпринимательстве. Зато оно никогда не сможет обозначить проблему и оказывается несостоятельным, когда дело касается состояния души.
Язык правого полушария состоит из фигур, символов и метафор, он является языком синтеза, целостности и служит для глобального восприятия вещей. А еще это язык юмора, звуковых ассоциаций, двусмысленностей, каламбуров и игры слов, а также смешения буквального и метафорического смысла. Он может даже сбивать с толку левое полушарие.
Теперь нетрудно понять, что люди по-разному обрабатывают информацию в зависимости от того, какое полушарие у них доминирует. Вся логика человека и даже образ его мышления зависят от того, где у него находится центр рассудочной деятельности. В большинстве случаев (от 70 до 85 %) доминирует левое полушарие. У сверхэффективных (от 15 до 30 %) доминирует правое полушарие. Разница между этими двумя полушариями настолько велика, что можно подумать, что это люди с разных планет. А все из-за того, что у них разный неврологический кабель.
Если мы думаем, что другой человек воспринимает мир и относится к жизни точно так же, как мы, то, естественно, рассчитываем на понимание с полуслова и одинаковую реакцию в определенных ситуациях. Так, каждое общество развивает свои социальные нормы и шаблоны поведения, которые не надо объяснять: они и так всем известны. Кодексы, действующие в нашем западном обществе, прекрасно подходят людям, у которых доминирует левое полушарие, потому что их большинство.
А вот сверхэффективные как раз ничего в этом не понимают. От них ускользает логика левого полушария. С детства они сталкиваются со сложными и непонятными ситуациями: их все время упрекают в глупости, дерзости или в вызывающем поведении. В школе проблем становится еще больше: они не слушают учителей и плохо себя ведут. Попытки прояснить недоразумение ухудшают положение. Взрослые, доведенные до крайности, не стараются понять их, а набрасываются с обвинениями в злом умысле, как будто дети нарочно творят дурные поступки! Сверхэффективные дети и взрослые всегда готовы к тому, что могут допустить оплошность, поэтому ощущают неловкость, находясь в обществе. Например, во время спокойной беседы вдруг наступает холодное молчание. Определенно, что-то произошло. Но что? Смущенный сверхэффективный не может понять, что же на самом деле случилось во время общения, поэтому ему трудно оценить сложившуюся ситуацию. Это непонимание усложняет социальные контакты людей с доминирующим правым полушарием. Ну почему у других все так просто?
Различие виднее, если говорить о чувстве юмора. Вот рассказ Джерома: «Больше всего я ненавижу, когда кто-нибудь начинает рассказывать анекдот. Обычно я сразу напрягаюсь при одной мысли, что надо будет рассмеяться в ответ, хотя услышанное, скорее всего, будет совсем не смешно. Анекдоты меня раздражают, а ведь надо сдержаться и не показать этого».
У сверхэффективных чрезвычайно развито чувство юмора, но оно настолько специфично, что его трудно понять. Ну и шутите между собой, в своем обществе сверхэффективных! Скорее всего, шутки, которые могут развеселить Джерома, не произведут впечатления среди людей с доминирующим левым полушарием.
Левое полушарие помогает осуществлению мечтаний и конкретизации планов.