Я стану твоим врагом - страница 14

Женщина дернула щекой, по окаменевшему, застывшему лицу пробежала судорога.

— О, да. Вы его заслужили, — тихо и страшно проговорила она.

Безумием было предполагать, что эта женщина чем-то поможет ему. Следовало срочно сменить тему, и Нестор коротко кивнул на стройные ряды воинов, упражнявшихся в борьбе.

— Постоянные тренировки. Мне нравится ваш подход, леди Марион.

— Я считаю, генерал Ликонт, что лучше быть всегда наготове. Нет лучшего залога мира, чем хорошо подготовленная и отлично вооруженная армия противника.

Если бы Нестор мог себе позволить, он бы усмехнулся. Определенно, эта женщина могла стать лучшим союзником — но вместо этого стала самым страшным его врагом.

— Нельзя всё предусмотреть и ко всему подготовиться, — ему хотелось откланяться как можно скорее, чтобы болото этих темных, глухих и неподвижных глаз не затянуло его ещё больше — туда, где выход будет только один, и только для одного.

— Так говорят только лентяи, сменившие жар поединка на тухлую вонь дворцовых интриг. Но ведь вы не относитесь к ним. Не так ли. Генерал Ликонт?

Нестор медленно огляделся. К их беседе прислушивались, его реакции ожидали. Лучшие рыцари императорского дворца и воины столичной стражи — они ждали его слов, его ответа на вызов. Капкан был расставлен, и он сам наступил на него.

— Конечно, нет, леди Марион, — приторно улыбнулся герцог, скидывая свой плащ. — Вы правы, дворцовые интриги никогда не заменят дружеского поединка. И если потребуется, я готов доказать это на деле, здесь и сейчас.

Марион слегка склонила голову, приподняла бровь, изображая удивление для своих рыцарей, чтобы те знали: это добровольный выбор, личное желание валлийского генерала — попробовать свои силы в поединке. Агрессор — не она.

— Как пожелаете.

Воины оживились, для них освободили одну из тренировочных площадок. Нестор мог только порадоваться, что не снимал верной кирасы всю эту чрезвычайно длинную неделю. Возможно, самую длинную в его жизни… хотя их пребывание в Ренне ещё не окончено, и кто знает, что ещё припасла для него эта…

Марион шагнула на песок площадки, дошла до центра, резко обернулась. Меч, вынутый из ножен — как продолжение руки, взгляд — холодный, режущий — направлен на него.

— Я вижу, вы без шлема. Генерал. Теперь и мне придется отказаться от него.

Нестор сокрушенно развел руками.

— Не имею привычки ожидать нападения от тех, с кем заключен мир.

— И именно поэтому вы не расстаетесь ни с мечом, ни с кирасой, — сухо добавила Марион.

Нестор коротко улыбнулся, медленно потащил из-за спины двуручник.

— Для этого есть другие причины, — глядя ей в глаза, медленно и уже без улыбки проговорил он.

Двуручник описал в воздухе дугу, встретился с рыцарским мечом, ушел в сторону. Нестор и Марион ступали по кругу, медленно, осторожно, точно под ногами не песок был — уголья раскаленные. Короткий одноручный меч уступал в одиночном поединке мощному двуручнику, но щит в левой руке воительницы уравнивал положение. Марион не могла и не подпускала противника близко; ведь Нестору достаточно сделать единственный выпад, чтобы достать её. Нестор, в свою очередь, старался не идти на провокации, почти не двигаясь с места, не позволяя себя увлечь в воинский танец леди-рыцаря.

Оружие налагает определенный стиль ведения боя, поведение, реакцию на противника. Нестор ждал быстрых налетов от вооруженной коротким оружием воительницы, но оказался всё-таки не готов. Сделав обманное движение вправо, женщина метнулась вперед и влево, попадая в мертвую зону противника, пригнулась, ныряя у того под отведенным локтем, и уже на излете, разворачиваясь у него за спиной, царапнула лезвием по подбородку. Нестор зашипел, развернулся, успев тяжело, наотмашь ударить уходящую воительницу по раскрывшейся спине. От удара Марион упала наземь, тут же перекатившись, вскакивая на ноги — подальше от разозленного врага.

Царапина почти повторила тот путь, задев подбородок, и первая кровь — его кровь, Нестора Ликонта — упала на песок.

— Дружеский поединок заканчивается с первой кровью, генерал, — напомнила Марион, тяжело дыша.

Он задел её достаточно, чтобы женщина не могла стоять с той же легкостью, что и ранее — боль не давала ей солгать. Она стояла в привычной стойке, меч и щит в её руках соприкасались, готовые к защите и нападению — но раненое тело отказывалось стоять так же ровно, предательски изменяя осанку.