Я у мамы инженер - страница 10

Вздохнув, я продолжил спускаться по лестнице. Вариантов действительно было немного.

Внизу, на перроне станции, меня ждал очередной персонаж городского паноптикума – безумный проповедник с парой картонок, на которую были приклеены десяток пожелтевших и исчерканных вырезок из газет. Обычно безвольно стоящий или шатающийся по залу, сегодня он впырил в меня взгляд, расставив приветственно руки.

В ответ я показал ему фак, дружелюбно оскалившись. И попытался удрать, заскочив в вагон метропоезда. Точнее, попытаться удрать – координация движений всё же была ни к черту, так что я просто ударился грудью о закрывшиеся передо мной двери, отскочив, как мячик, назад.

Очумело потряся головой, я увидел, как проповедник, маша картонками, словно собираясь взлететь, ковыляет в мою сторону. И смирился, закатив глаза – судя по всему душеспасительной беседы было не избежать. Подбежавший проповедник схватил меня за пуговицу, проорав «Апокалипсис грядёт» и энергично потряс пластиковой копилкой.

– Простите, – сказал я, аккуратно стряхивая старческие персты, – что означает «грядёт» в этом контексте? Вы хотите сказать, что вот это вот всё, – с этими словами я обвел рукой заполненный москвичами перрон, – не апокалипсис?

– Это не апокалипсис, – бодро ответил проповедник. – Это станция метро «Калужская». Приобрети брошюру, там всё понятно расписано.

– Сколько? – только и смог сказать я, закрывая лицо рукой, признавая поражение. Этого деятеля не прошибешь и пушкой.

– Пятьсот рублей за одну брошюру, – отбарабанил проповедник.

– Держи, – вздохнул я, и вытащив кошелек выдал ему завалявшуюся купюру, – будет что в вагоне почитать.

– Премного благодарен, – театрально поклонился проповедник.

После чего развернулся и бросился, шаркая ногами, к очередной жертве.

– Эй, а где брошюра? – крикнул я ему вслед.

– Тебе нужна брошюра? – искренне удивился проповедник, – ты что, собираешься её читать?

– Ну да, – в свою очередь удивился я.

– Никто брошюры не берет, только деньги суют, – растрогался проповедник, – там на последней странице телефон для контактов.

– Хорошая бумага, мягкая, – сказал я, получив мятую и теплую, от долгого ношения в кармане брошюру.

После чего не выдержал и сделал характерное движение руками – словно мял ткань. Узнавший жест проповедник отшатнулся, делая отвращающей зло жест. Я, в свою очередь, довольно ухмыльнулся.

Но, не успел даже прислониться к колонне, как до меня докопались бездельничающее на станции трио полицаев.

– Добрый вечер, сержант Бр-р-р-р-буев, – нарочито неразборчиво представился самый толстый из них, – что у вас в рюкзаке?

– А вы угадайте, – сказал я, – я дам вам три попытки.

Слоняющихся по метро полицаев, которых, вместо ловли бандитов, заставляют охранять воздух, я откровенно недолюбливал. Как и любых бездельников.

– Вы должны показать, что у вас в рюкзаке, – пробасил толстяк.

– Ты просишь у меня разрешение на досмотр ручной клади, но делаешь это без уважения, – сказал я, – не имея законного основания, не собрав понятых.

– Вот зачем ты в бутылку лезешь? – доверительным тоном, как давнему знакомому сказал мне сержант Бр-р-р-р-буев, – Сейчас мы тебя задержим и все твои вещи осмотрим.

– А я потом, всю следующую неделю буду на вас жалобы в прокуратуру писать. Оно вам надо?

По скривившемуся лицу Бр-р-р-р-буева было видно, что нет – жизнь без разбирательств в прокуратуре нравилась ему заметно больше. Но и так просто отпустить нахамившего ему прохожего он не мог.

– Ты что, проблем ищешь? Ты что, не понимаешь, какое сейчас время? Враги кругом. А ты нашей работе мешаешь. Вот зачем ты это делаешь?

– Свои права уважаю, вот почему. Вам дай волю, вы мне в жопу с фонариком залезете.

– И залезем, если надо будет, – с вызовом сказал Бр-р-р-р-буев. В голосе его слышалась гордость за свою работу.

В следующую секунду, я провернул старый, известный по кинокомедиям трюк: вытаращив глаза, я уставился в точку за спинами полицаев, бормоча «Вы только поглядите, что делается-то!». И пока полицаи глядели, синхронно, словно имея общее сознание, развернувшись в сторону, куда я напряженно вглядывался, я заскочил в подошедший поезд, успев за доли секунды до закрытия дверей.