Я убил Бессмертного. Том 1 - страница 19

Если внешние стены поместья строились ещё в незапамятные времена, и строение снаружи было почти замком, то внутри его неоднократно меняли, перестраивали, и последняя такая перестройка случилась лет так сто пятьдесят — двести назад. Парадная лестница начиналась в холле и затем вела наверх двумя путями, справа и слева.

Семья Готфрид была чем-то большим, чем просто группой родственников. Поэтому и поместье было не только домом, но и местом светских встреч, офисом моего отца, хранилищем многих знаний. Пройдя мимо входа в большую библиотеку, я заглянул внутрь.

Первозданная пустота. Здесь не было не только книг, но и даже самих шкафов, в которых те стояли — отсюда вывезли всё подчистую, начиная от магических трактатов, которыми наша семья обладала ещё со Средних Веков, и заканчивая детскими сказками, которые я читал в дошкольном возрасте.

Наверняка это касается и всего остального. Люди, уничтожившие нас, твёрдо знали, чего они хотят. То, что представляло ценность — вывезли и присвоили себе, то, что ценностью не являлось… разграбили те, кто все же посчитал это ценностью.

Если то, что я услышал сегодня о кончине отца и сестры, правда, то с моих врагов сталось бы объявить «большую гаражную распродажу» и позволить обычным горожанам завершить разграбление поместья. Это и закрепило бы их в сознании людей как «благодетелей», и просто… было бы символично. Разумеется, всё это было лишь моей догадкой, но при взгляде на абсолютно пустые помещения что-то такое приходило на ум само собой.

Крик повторился. На этот раз он звучал уже дальше — но дольше и как-то тревожнее, что ли. Интересно, чего боятся твари из Тумана? Может быть, нас?

В какой-то момент я запнулся о что-то на полу, но в последнюю секунду сумел схватиться рукой за выбоину на стене. Оттуда посыпалась штукатурка, где-то что-то треснуло, но я всё же удержался на ногах.

Пол и часть стены были увиты каким-то сухим растением. В темноте нельзя было разглядеть его цвет, но уже по одной форме становилось понятно — растение не из нашего мира; возможно, когда-то оно даже двигалось, хватало и душило.

Сейчас оно было мертво. Аккуратно перешагнув через лиану, я зашагал дальше.

Комната родителей. Комната сестры. Моя комната. Дверь на сей раз была на месте, хотя, конечно, распахнув её, я обнаружил — как и везде — только голые стены и сухие листья, наметённые через зияющие провалы окон.

— Я дома, — выдохнул я, прикрывая за собой дверь. — Я вернулся.

Комната оставалась пустым каркасом, голым скелетом самой себя прежней, но даже в таком виде она будила во мне старые воспоминания. Вот тут стоял стол… тут шкаф… а здесь я спал.

Подойдя к месту, где когда-то располагалась моя кровать, я медленно опустился вниз. Жёстко и холодно, но мне не привыкать — во всяком случае, лучше, чем темница Виссариона, где я оказывался всякий раз, когда случайно повторялся с попыткой покушения.

Глаза закрывались. Я многое пережил за этот вечер, а место… кто-то сказал бы, что это неподходящее место для сна, но не я. Прикрыв глаза, я увидел свою комнату раньше. На окнах занавески, ночник, выщербинка на стене… впрочем, выщербинка осталась здесь и сейчас, как напоминание о прежних временах.

Завернувшись в куртку поплотнее, я свернулся калачиком. Сейчас выспаться, а с утра — приниматься за дела. Дел у меня будет много, дела у меня будут важные…

Когда непонятно к какому виду относящееся существо в третий раз пронзительно закричало где-то в тумане, я даже не вздрогнул, продолжив тихо засыпать. Нет уж; и людям, и Туману потребуется куда больше, чтобы выгнать меня из собственного дома.

…иное время, иное место.

Стоило большого труда удержаться от смеха. Вся обстановка вокруг — эти высокие стены, украшенные витым «эльфийским» узором, сводчатые окна, сквозь которые так пафосно падали на плиты пола лучи солнечного света, гербы и гобелены — буквально кричала о пафосе.

Но окончательно добивала надпись на центральном гербе — гордое название славного ордена, который я собрал здесь сегодня.

Suicide Squad.

Нет, правда. Члены ордена были свято уверены, что это означает (разумеется, на затерянном языке древнего народа) «Орден борцов за всё хорошее против всего плохого». Я же… я тогда уже пожалел, что не удержался и назвал орден именно так; приходилось прикладывать куда больше усилий, чтобы не рассмеяться.