Я убил Бессмертного. Том 2 - страница 48
И всё-таки в домик садовника я возвращался в отличном настроении. Эссенция души демона, заключённая в оружие — приз настолько редкий, может считаться настоящим джекпотом. А всё потому, что демоны редко «врастают» в свои шкуры так сильно, как это делал Вальтер.
— Он же умрёт? — Люк глядел на меня горящими глазами.
— Умрёт, куда он денется, — пожал я плечами. — Теперь он смертный, к тому же — израненный, истекающий кровью, лежащий в центре Тумана без возможности выбраться…
— Хорошее дело, Артур Готфрид, — прогудел Сенат. — Теперь он больше не воскреснет.
— Ну, а если ему всё же каким-то образом повезёт выжить — скажем, его кто-то обнаружит… Как думаете, что будет дальше?
Люк вопросительно поглядел на меня — он уже привык, что, когда я спрашиваю о чём-то в таком тоне, то это вопрос, на который я отвечу сам. Профессор Ханагава лишь пожал плечами — ему-то уж тем более было неоткуда знать о быте демонов. И только Сенат сообразил, к чему я клоню.
— Он проклянёт всё на свете, Артур Готфрид!
— Бинго, — щёлкнул я пальцами, и даже это простое движение отдалось лёгкой болью в мышцах. — В десяточку. Наказания хуже, чем то, что я провернул с ним, просто не существует.
Профессор сосредоточенно наморщил лоб — будто что-то подсчитывая в уме — а затем уточнил:
— Но он же сможет — при желании — получить Интерфейс и пробудиться? Вы сами говорили, что Интерфейс превращает человека в подобие демона.
— В низшее подобие, — подтвердил я. — Он сам сказал. В нечто принципиально худшее. Как если бы… представьте, если бы вас вдруг сейчас понизили до лаборанта и приставили мыть колбочки.
— Что?! — японец аж вздрогнул. — Брррр…
— Вот примерно то же самое сейчас чувствует и он, — заключил я.
Монтировка холодила руку, и — как ни странно — при всей моей сильной усталости, держать её было… слегка приятно. Как приятно держать козырь в рукаве. Нечто, наполненное силой. Неогранённой, дикой, даже опасной для своего владельца — всё же душа демона была душой демона. Силой, которую ещё предстояло обуздать, которой ещё только надлежало придать форму и очистить её…
Но всё-таки силой.
Алекс уже не лежал на диване. К моменту, как все мы — усталые, вымотанные, сонные — добрались до нашего убежища, он деловито разбирал три больших рюкзака.
— Сходил на вылазку? — поднял я бровь. — А как же твои раны?
— Переживу, — мрачно и зло бросил он, вытягивая из рюкзака что-то тканевое — то ли тент, то ли спальник. — Не сдохну. А есть охота.
— Соль, — сходу заинтересовался Сенат, отделяясь от меня и с хозяйским видом запуская свои щупальца внутрь сразу двух рюкзаков. — Нам нужна соль, она подходит к концу.
— Конечно, — судя по тону, Алексу хотелось задушить тварь. — Ведь ты же сыплешь её так, будто хочешь просолить нас изнутри.
— Мы совершенствуем свои навыки повара, — отозвался Сенат. — О! А это что такое? Похоже на растопку…
— Отдай, это макароны, — Алекс забрал у него пачку быстрорастворимой лапши. — Будут, когда я их приготовлю…
— Эй! Мы готовим в этом доме! — возмутился Сенат.
Быт, милый быт. Я плюхнулся прямо на диван и вытянул гудящие ноги. Давненько я не чувствовал такой усталости.
— Тушёнка, макароны, — я зевнул. — Надоело. В следующую вылазку в мир наведаемся в Макдональдс и наберём с запасом. Скучаю по фаст-фуду.
— Макдональдс? — насторожился Сенат; щупальца встали во что-то вроде охотничьей стойки. — Мы ещё не слышали об этом месте. Что это, Артур Готфрид?
— KFC помнишь? — хмыкнул я. — Так вот, это то же самое, только без полковника Сандерса.
Глаза Сената — все сотни, что сейчас моргали по его растянутому чёрному телу, большие и маленькие — начали медленно расширяться. Ну, да, красоты моего мира ему ещё познавать и познавать.
— Думаешь разгуливать по кафе после того, что мы сегодня устроили? — Алекс уставился на меня… и теперь злость в его глазах сменилась чистой усталостью. Такой же, как и у меня. — И когда же ты планируешь следующую вылазку? Ещё через месяц?
— На самом деле… — задумался я. — Пожалуй, следующую вылазку сделаете вы с профессором.
Ханагава посмотрел на Алекса, Алекс посмотрел на Ханагаву.