Я — убийца - страница 3

Илюшка пожал плечами и направился в манную, бормоча себе под нос что-то о гормонах и письменном столе.

Сергей проводил его внимательным взглядом и спросил:

— Танюш, а кто такой этот Димка?

— Кажется, олигарх в масштабе их класса. Папа — владелец какой-то живодерни рядом с метро, то ли чебуречная, то ли пельменная. На родительские собрания присылает официантку.

— А как этот Димка учится?

— Редко.

— Действительно, олигарх.

— Мамуля! Чур мне самый маленький окорочок, а макаронов совсем не надо!

— Окорочок я тебе дам самый средний, а макарошек — чуть-чуть. Совсем без гарнира нельзя, ты же не троглодит.

— Если троглодитов не кормят макаронами, хочу быть троглодитом.

— Не спеши, сынок. — Сергей смачно хрустнул маринованным огурцом. — Если так дальше пойдет, скоро все станем троглодитами.

— А я, между прочим, буду из вас самой толстой троглодиткой, — заявила Татьяна, с задумчивым видом обсасывая косточку.

— Не понял. — Сергей долго наматывал на вилку длинную макаронину. — Это ты к чему?

— Кирюша звонила. — Татьяна тяжело вздохнула. — Предложила какую-то новую формулу для похудения. Двести долларов.

Сергей усмехнулся, наливая Илюшке сок.

— Лучше бы она подсказала, где эти деньги заработать.

— Подсказала. — Татьяна вытерла руки салфеткой и, брезгливо поморщившись, бросила ее в пустую уже тарелку.

— Что, колготки продавать? — Сергей внутренне напрягся, понимая, что не в состоянии ничего противопоставить даже торговле колготками.

— Да нет. Еще почище. Домработницей к «новому русскому». Пятьсот в месяц. Я так понимаю, за честность.

— Пятьсот — чего? — спросил Сергей, внимательно глядя на жену.

Татьяна, старательно отводя глаза, пожала плечами.

— Долларов, конечно.

— Домработница? Пятьсот долларов?! — Сергей вскочил из-за стола и убежал в ванную. Долго, тщательно мыл руки. Вернувшись, сел и уставился куда-то в пространство.

— Начальник моего отдела получает триста долларов — в рублях, конечно. Я, ведущий инженер проекта, — двести. Ты, кандидат наук, — меньше ста. А домработница — пятьсот! Положительно, мир сошел с ума.

— Пойми, Сережа, — осторожно начала Татьяна. — Платит-то не какой-то обобществленный мир и не безличное государство, а предельно конкретный человек, которому нет никакого дела ни до твоего проекта, ни до моих научных заслуг. А вот домработница ему нужна, и за свой жизненный комфорт он готов платить столько, сколько считает необходимым.

— Откуда они взялись, Тань? Откуда у них такие деньги? — в задумчивости пробормотал Сергей.

— Не знаю, Сереженька. Не исключено, что он сумел продать свой проект раньше и удачнее, чем ты — свой.

— Не верю! — В глазах мужа зажегся знакомый фанатичный огонек. — Не верю!

И ты не веришь! Человек, работающий столько, сколько работаю я, никогда не швырнет пятьсот долларов на домработницу! Никогда! Ему деньги нужны! Бумага — раз! Оборудование — два! Компьютеры — три! Есть еще четыре, пять, шесть — и так далее! Бред какой-то… — Он немного успокоился. — Домработница — кандидат наук. Надеюсь, я слышу это в последний раз.

— А с Димкой английским языком занимается тетя — тоже кандидат наук, — решил поучаствовать в разговоре Илюшка. — Его папа говорит, что английский сейчас важнее, чем русский и математика.

— Может быть, может быть, — кивнул отец. — Хотя глупость все это. Если учить один английский, на нем не о чем будет говорить. — И вдруг, словно прозрев, внимательно уставился на сына. — Послушай-ка, друг мой. Что это ты нам здесь зубы заговариваешь, а? Ну-ка, марш спать!

— А почитать… — заныл Илюшка, скорчив кислую мину. — Мне Майн Рида на три дня дали…

— Хорошо. Полчаса, не больше. Завтра вставать рано.

Термометр на стене показывал +130. Максим массировал жуткий шрам на правой ноге и жмурился от удовольствия. Боль, давно ставшая привычной, боль, с которой он жил последние три года, — уходила. Он знал, что это не навсегда, что через несколько часов боль вернется, но эти два часа были для него и орденом, и премией, и всеми существующими наградами. Все, в чем отказало ему благодарное правительство — из двенадцати лет службы два года пришлись на Афганистан, еще полтора — на Чечню, — он получал здесь, в сауне фитнесс-центра. А всего-то и делов — ежедневная горячая сауна. Из-за нее он и устроился сюда, когда после полуторагодичного скитания по госпиталям и больницам вынужден был уволиться из МВД с пенсией, которой хватало аккурат на два посещения сауны. А куда, собственно, еще податься бывшему офицеру УЭПа, заслужившему несколько медалек и нищенское пособие в обмен на изуродованную миной ногу?