Я — убийца - страница 9

— Тетя Даша, что случилось? Чем вы так опечалены?

Тетя Даша подняла полные слез глаза и протянула ей сумку.

— Что это? — с недоумением спросила Татьяна.

— Соль… — с трудом выдавила соседка, и из глаз ее брызнули слезы.

— Ну-ка, ну-ка, заходите, тетя Даша, заходите, — засуетилась Татьяна. Расскажите, что у вас произошло.

— Ничего, Танюша… — Соседка топталась у порога, настойчиво протягивая ей сумку. — У меня — ничего. — И сквозь всхлипывания добавила: — Твоя соль…

— Да нет, тетя Даша. — Татьяна погладила соседку по плечу, пытаясь успокоить. — Спасибо, мне сейчас мои мальчишки принесут.

— Не принесут, Танюша… — Соседка бросила сумку на пол и уткнулась своим птичьим личиком в грудь женщины.

И тут до Татьяны стало доходить… Сквозь причитания соседки она с трудом разбирала: Илюшенька… Машина… «Скорая помощь»…

Мир потемнел — и исчез. Машинально продолжая поглаживать соседку по плечу, Татьяна медленно сползла по дверному косяку. Перед глазами вспыхивали разноцветные огни, дышать стало невозможно — да и не хотелось. Сквозь густую черноту пробивались чьи-то голоса, но она совершенно не улавливала слов. Резкий запах нашатыря вывел ее из оцепенения. Звуки вокруг начали складываться в слова. Чьи-то тоненькие пальцы затолкали под язык таблетку. Она попробовала подняться, но ватные ноги не слушались.

— Где они? Что с ними?

— Ага, приходит в себя, — раздался откуда-то сверху голос тети Даши. — Володя, беги в гараж, подгоняй машину. Надо ехать и больницу.

— Что с ними?!

— Успокойся, милая, успокойся… С Сережей — ничего. А вот с Илюшкой — плохо. Под машину попал. Но «Скорая» приехала сразу. Сережа с ним поехал. И мы сейчас — туда же. Там все и узнаем. — Соседка помогла ей подняться, подвела к креслу. — Ты только держись, девонька. Тебе теперь много сил потребуется.

В приемном отделении Института Склифосовского царило оживление. На все просьбы тети Даши отвечали коротко: «Извините, придет врач — все расскажет. Майские праздники — бытовухи много». То и дело подъезжали реанимобили, и кровати на колесиках увозили в разные стороны накрытых простынями людей.

Татьяна сидела и неудобном кресле и не шевелилась. Не было ни мыслей, ни слез. Сначала она попыталась было выяснить, где Сергей, по потом и это перестало ее интересовать. Хотелось закрыть глаза и загнуть, а проснуться вчера вечером. Или — совсем не просыпаться… Тяжелое, темное, вязкое предчувствие беды сковывало все ее существо, жестко ограничивая движения, мысли, эмоции. Словно защитный барьер отгородил ее от реальности, не позволяя расходовать нервную энергию.

По коридору шел Сергей, глядя прямо перед собой пустыми глазами. Поверх спортивного костюма на плечи был накинут белый халат. Сопровождавший Сергея врач говорил ему что-то бархатным баритоном, при этом скупо жестикулировал.

— Извините, доктор. — Сергей, направился к Татьяне.

— Что? — поднявшись ему навстречу, выдохнула она.

И столько было в этом вопросе боли и надежды, что Сергей не выдержал, всхлипнул, закашлялся, пытаясь пробить комок, подступивший к горлу. Он обнял жену за плечи и подвел к окну. Долго не мог заговорить. Наконец рассказал:

— Плохо, Танюша. Очень плохо. Повреждены позвоночник и затылочная кость. Это — самые серьезные травмы. А еще руки, ноги и ребра. Его уже готовят к операции. Хирург-травматолог — на месте, с минуты на минуту ждут нейрохирурга.

— Я советую вам обоим ехать домой и отдохнуть. Операция продлится не менее четырех-пяти часов. — Перед ними стоял высокий мужчина с короткой бородкой, в очках с толстыми линзами и в черепаховой оправе, в темном хирургическом фартуке и колпаке. — Собственно, это не одна операция, а четыре одновременно. Потом — двенадцать-шестнадцать часов глубокого сна, затем — множество анализов. Что-то более-менее конкретное я смогу сказать, только когда будут готовы результаты первичных анализов. Да, простите. Юрий Лившиц, нейрохирург. Оставьте ваш домашний телефон, я позвоню сразу после операции, сообщу, как она прошла.

— Доктор, почему? Я не хочу домой, — бесцветным голосом проговорила Татьяна. — Я должна быть здесь, рядом с сыном. — И, повернувшись к мужу, спросила: — Как это могло случиться, Сережа? Где ты был?