Я угнал машину времени - страница 22
2
К двери сектора справок была прилеплена отпечатанная типографским способом табличка: «Скоро буду». Было не ясно, кто будет и когда, и Калашников в ожидании пошел бродить по коридорам.
Низенький ученый муж с высоким лбом доказывал высокому и низколобому, что палки в колеса появились раньше самих колес, потому что ведь не зря говорят, что обезьяна взяла в руки палку. Иначе бы говорили, что обезьяна взяла в руки колесо.
Низколобый ухватился за эту мысль и стал ее записывать в специальную книжечку, куда записывал мысли для будущих научных работ. «С тех пор, сказал высоколобый, — колеса все дорожают, а палки в колеса все дешевеют, и это определяет наше поступательное движение».
Калашников прошел в конец коридора и свернул в другой коридор, над входом в который большими мрачными буквами было начертано: «ДРЕМОТДЕЛ». И чуть ниже — более мелко: «Древних мифов отдел».
Весь этот коридор занимал Дремотдел, в который входило несколько секторов: «Сектор мифических подвигов», «Сектор мифического изобилия», «Сектор мифического счастья», «Сектор мифического труда». Приберегая счастье на конец, Калашников начал с того, что является его первоосновой.
Так это со стороны выглядело. Но на самом деле его выбор определялся другим. На дверях сектора мифического труда был нарисован контур горы, и Калашников подумал, что здесь он найдет необходимые сведения.
Ученые мужи сектора стояли в раздумье у стены, на которой были вывешены взятые сектором обязательства. Над обязательствами висел большой портрет Сизифа, сидящего на камне и задумчиво глядящего вдаль. От ног Сизифа поднимался склон горы, которая была одновременно диаграммой неуклонного роста.
Обязательства висели невысоко. Когда требовалось взять повышенные, их перевешивали повыше, а когда с ними не справлялись, двигали вниз. На стене был широкий след от передвигаемых обязательств.
Завсек, еще сравнительно молодой учмуж, заваливший работу в Упупе и брошенный сюда на укрепление, спросил, задумчиво глядя на диаграмму роста: «А почему у нас вместо роста спад?
«Это просто кнопка отлетела», — сказал учмуж, приставленный к кнопкам.
Держась на двух кнопках, диаграмма показывала рост.
Но когда одна из них отлетела, получился спад.
Завсек сказал: «Прошу вас, внимательно следите за кнопками».
«А какова производительность сизифова труда?» — спросил молчавший доселе учмуж, сложив руки на груди для большей производительности.
Выяснилось, что когда Сизиф катит камень в гору, производительность у него значительно ниже затраченного труда, а когда с горы — значительно выше. Напрашивалось предложение: а не катить ли ему только вниз? Но нельзя же вниз катить бесконечно.
Хорошо бы выбрать что-то среднее: катить камень одновременно и в гору и с горы. Но как это сделать?
«Все зависит от нас», — сказал учмуж, приставленный к кнопкам.
Он откнопил с одной стороны диаграмму роста с нарисованным сверху камнем и повернул ее на 90 градусов. Было так, а стало вот так.
«Видите: камень уже внизу. Повернем диаграмму — и он опять наверху».
Итак, низ — это скрытый верх, а верх — это скрытый низ. В этом ключ к решению проблем экономики.
«Интересная мысль», — сказал Калашников. Завсек внимательно на него посмотрел: это еще что за персона? Хорошо, если сам по себе, а если он кого-нибудь представляет? И не просто кого-то: это в театре человек представляет человека, а в жизни он нередко представляет целую организацию.
«А мы тут как раз берем повышенные обязательства», — на всякий случай сказал завсек, перевешивая обязательства повыше.
«А в субботу у нас субботник, а в воскресенье — воскресник», — сообщила Калашникову учмуж-женщина.
«В другие дни с субботниками и воскресниками не получается, — сказал учмуж, сложивший руки на груди для большей производительности. — Потому что в другие дни мы и так на работе».
«Ах, как хочется на работу!» — вздохнула учмуж-женщина.
«Проснись, ты же и так на работе!» — шепнул ей завсек.
«Ничего не могу с собой поделать, — призналась Калашникову учмуж-женщина. — На работе — и хочется на работу. Чем больше на работе, тем больше хочется!