Я увезу тебя из города слез - страница 16

— Вы повторяете вопросы полицейских, — тихо сказал ректор Хаард. — И точно таким же тоном.

— Наверное, — жестко сказала Жаклин. — Но я пришла сюда учить студентов. И я должна знать, что здесь происходит. От этого будет зависеть мой стиль поведения с учащимися. Мне кажется, это так понятно.

— Да, конечно… Я мог бы рассказать многое о каждом из них. Что, собственно, и делал на допросах в полиции. Не дай вам Бог пережить этот кошмар.

— Вы имеете в виду допросы или смерть детей?

— О Господи! — простонал Хаард. — Все, все — сплошной кошмар. Мы не можем спокойно работать. Сюда приходят родители, общественные представители, газетчики, будь они неладны! Да, я не хотел вам говорить, но вам будет трудно, очень трудно работать. Дети не учатся. Они играют в игры. Знаете, во что они играют? Они спорят о том, кто будет следующий. И делают ставки. Они указывают пальцем на своего однокурсника и заявляют: «Вот этот будет следующим. Я ставлю двадцать баксов. Кто больше?» И никто ничего не может с этим поделать!

— Почему бы вам не закрыться на время? — спросила Жаклин. — Мне кажется, это было бы сейчас правильным решением.

Хаард в упор посмотрел на нее сквозь очки и неестественно выпрямился.

— Но это означало бы сдаться, — внятно произнес он. — А я еще ни разу не бегал с поля боя.

В этот момент Жаклин поняла, что ректор Хаард, несмотря на свои неприятные манеры, не имеет непосредственного отношения к смерти студентов.

До собрания преподавателей университета оставалось еще некоторое время, и Жаклин решила навестить городское полицейское управление, которое занималось расследованием дела о студенческих самоубийствах. В материалах, переданных ей Вендерсом, наблюдалось отсутствие информации, которая, на ее взгляд, была бы совсем нелишней в работе.

Она поднялась по каменным, местами выщербленным, ступеням старого и явно требующего ремонта серого здания с колоннами, открыла тяжелую скрипучую дверь и прошла внутрь. И сразу же окунулась в атмосферу деловой суеты и непрерывного движения, которая присуща, пожалуй, всем подобным заведениям, в какой бы точке земного шара они ни находились. На входящего, кто бы он ни был, не обращали никакого внимания. Правда, дежурный за стеклянной перегородкой на первом этаже взглянул на Жаклин с нескрываемым интересом, но ни малейшей попытки к общению не продемонстрировал. Двери, расположенные по обеим сторонам длинного коридора, то и дело открывались — входили и выходили люди в форме и без, Жаклин на секунду остановилась и ощутила себя камнем в бурном водовороте реки, мимо которого проносятся стремительные потоки. Для того чтобы спросить, где находится интересующий ее отдел, пришлось буквально за рукав схватить пробегавшего мимо сержанта.

Вынужденный остановиться, он взглянул на Жаклин с рассеянным выражением, но все же назвал номер комнаты и фамилию работника, который занимался университетским делом. Потом, словно очнувшись, он оглядел ее с ног до головы, и рот его расплылся в глуповатой улыбке. Однако Жаклин не позволила ему любоваться собой долго и отправилась на поиски, влившись в людской водоворот.

В конце концов, она достигла цели и, не постучав, открыла нужную дверь. Ее появление в просторном и неуютном кабинете осталось незамеченным. Здесь находилось около десяти человек, которые, сгрудившись вокруг стола, что-то возбужденно, не стесняясь в выражениях, обсуждали. Она усмехнулась и подумала, что слухи о сдержанности и спокойном темпераменте голландцев кажутся здесь несколько преувеличенными. И еще она подумала, что, приди в голову какому-нибудь маньяку взять автомат с глушителем и перестрелять нескольких стражей правопорядка так, чтобы это, по возможности, осталось незамеченным, лучшего места, чем городское полицейское управление города Амстердама и конкретно вот этот кабинет, нельзя было бы и придумать. Она приблизилась к спорящим. Можно было бы, конечно, что-нибудь крикнуть. Но она не была уверена, что ее крик вызовет хоть какую-нибудь реакцию.

Поэтому она просто подошла к столу и стала слушать.

— Я вообще не понимаю, почему мы до сих пор занимаемся этим делом, господин Андерсон, — пожалуй, с излишней горячностью обращался к кому-то рыжий коренастый парень, размахивая листами бумаги. — Существует закон. И мы должны придерживаться только его. Иначе что мы здесь все делаем?