Я видел как плачут животные... - страница 21

— Думаешь стоит говорить об этом Фалькону? — спросила женщина.

— Пока нет. Он сочтет меня психом. Мне нужно отдохнуть. Потом примусь за второго погибшего. Если обрывки памяти будут совпадать, то тогда можно будет идти к Фалькону с отчетом.

Холод стал пробирать до костей. Мы вышли из морга. Очень быстро, миновав смотрителя, который за все время так и не поднял головы от стола.

Внутри все перемешалось. И хоть я уже несколько минут был вне памяти незнакомца, его осколки продолжали блуждать внутри моего мозга, заставляя боль внутри меня все сильнее давить на мое сознание.

Это был вторник. Очередной из плеяды миллионов вторников, когда я ненавидел все, что так или иначе было связано с этим днем.

Мы должны были ехать на скотобойню. В очередной раз. Боб был здесь — он не стал дожидаться пока мы с отцом приедем на место и сам вызвался стать водителем грузовика, на котором уже многие недели я отправлялся в самое ненавистное путешествие.

Но в этот раз все внезапно изменилось. Неожиданность прокралась в стройный ряд спланированных событий и внесла свои маленькие, но такие далеко идущие, коррективы.

Мне не было известно откуда они узнали об этом, но мать рыдала почти все утро, а отец, стоя на крыльце нашего дома и дымя вместе со здоровяком Бобом сигарету за сигаретой, говорили о том, что привычная жизнь подошла к концу. И в этом действительно было нечто, что изменило все: меня, моих родителей, их отношение ко мне и к жизни, которая с этой самой секунды уже никогда не станет прежней.

Они сделали так как и велели правила. Подняли телефонную трубку, набрали нужный номер и через полчаса к дверям нашего дома подъехал автомобиль, появление которого никогда не предвещало ничего хорошего. Из него вышло двое. Два одинакового роста мужчины не останавливаясь прошли через крыльцо, отворили дверь и шагнули на встречу отцу. Здоровяк Боб отступил назад и был буквально изгнан одним из приехавших, после чего пропал где-то вдалеке за дворовым ограждением.

Они о чем-то беседовали. Сидя у себя в комнате, я слышал как сквозь открытое окно доносились обрывки вопросов незнакомца и оправдания собственного отца. Потом они исчезли и появились уже возле дверей моей комнаты.

Он вошел, за ним закрылась дверь и незнакомец, опустившись на одно колено, взял мою руку.

— Я знаю кто ты, — сказал он. — Знаю, потому что сам такой. Вот, — он потянул мою ладонь к своему лбу и легонько приложил ее, — скажи мне о чем я сейчас думаю?

Произошло то, что случилось тогда, на скотобойне. Вспышка и яркий свет, вонзившийся в мои глаза, как стрелы. Мой мозг словно подключился к его мозгу и начал впитывать каждое мгновение его жизни, запечатленное в памяти незнакомца и следовавшее строго в обозначенном порядке. Видел детство, отрочество, взросление вплоть до сегодняшнего дня. Я слышал как он шептал мне, хотя губы его оставались на месте, а глаза были закрыты. «Ты один из нас, ты такой же как и мы. С нами твое будущее».

Он говорил, говорил и говорил.

Продолжать разговаривать со мной все быстрее, а я впитывал эти слова как губка, не смотря на то, что боль в моей голове росла пропорционально тому времени, что он тратил со мной на контакт.

Затем вспышка исчезла. Рука вернулась в свое прежнее положение, а он спокойно улыбнулся.

Открыл входную дверь, окликнул кого-то. За вторым незнакомцем вошли и мои родители. Они молчали. Молча провели меня со второго этажа на первый и остались стоять на пороге, когда незнакомец, держа меня за руку, вел к машине.

Моя жизнь действительно изменилась. Во вторник той самой недели. Я не знал как реагировать. Я так привык ненавидеть этот день, что в тот миг, когда дом, в котором я провел все свое детство, исчез за горизонтом, утонув в пыли проселочной дороги, мне пришлось принять для себя одну простую истину — жизнь изменилась кардинально, хотел я этого или нет.

Больше я их не видел. Ни дом, ни родителей, ни Боба, с его вечно улыбающейся физиономией. Никого из тех, кто так или иначе напоминал мне о прошлом. Теперь моя жизнь двигалась вперед и только вперед.

Капитолий стал моим новым домом. Своего рода инкубатор для «не таких как все».