Я все смогу сама - страница 9
Минут через двадцать он толкнул низкую калитку в заросшем виноградом заборе и, пригнувшись, вошел во двор. Когда-то здесь все было ухожено, аккуратные дорожки и клумбы, сформованные кроны деревьев и пятачок огородика. Сейчас все заросло какими-то кустами, исчезли и клумбы, и огородик. Только старые яблони остались такими же, как долгих пять лет назад.
– Ну хоть что-то в этой жизни не меняется… – пробормотал загорелый мужчина.
Дверь на веранду была открыта, четыре с половиной ступеньки знакомо проскрипели давно забытую мелодию.
– Я приехал!
Но ничего не изменилось – в глубине дома никто не заохал, не запричитал «наконец!» или «как мы тебя ждали!». Через пару секунд хлопнула дверца холодильника, потом послышалось журчание воды, и только потом капризный женский голос осведомился:
– Сынок, это ты?
– Господи, мама, ну кто еще это может быть?
Дама с затейливо растрепанными волосами в роскошном атласном халате с вышитыми драконами, держа в руках бокал, неторопливо выплыла на веранду.
– Это может быть кто угодно. Камышинск просто проходной двор, а не город… Я тебя ждала только к вечеру.
Мужчина опустил сумку на пол и стащил через голову изрядно пропотевшую тенниску. Дама с некоторым недоумением посмотрела на сына.
– Что это у тебя за гадость? – она брезгливо указала на немаленькую татуировку, изображавшую то ли дракона, то ли орла, которая тянулась по всей груди от одного плеча до другого.
– А как ты думаешь, мама, что это?
Мужчина с трудом сдерживался – матери каким-то волшебным образом с первых слов удавалось вывести его из себя. Конечно, никакой особой встречи он не ждал, но все-таки надеялся, что мать хоть чуточку обрадуется. Все же его не было почти пять лет.
Дама пожала плечами и промолчала.
– Это татуировка, мама. Она… спасла мне жизнь.
– Какая глупость…
Мать всю жизнь проработала на унылой и скучной должности в ЖЭКе. Но вела себя так, словно в ее жилах течет кровь полусотни поколений аристократов и все королевские дома Европы соперничают за право называться ее родственниками, пусть и дальними. Мужчина еще раз мысленно отругал себя за то, что решил остановиться у нее, пока не уладит все дела.
– Мама, почему ты ждала меня «только к вечеру»?
– Но ведь поезд приходит только вечером…
– Какой поезд, мама?! Я же тебе говорил, что прилечу и прямо в аэропорту сяду на экспресс.
– Ну да, на экспресс. А что, разве это не поезд?..
«Господи, она стала еще тупее, чем была…»
– Нет, мам, – мужчина опустился в плетеное кресло и стал снимать тяжелые ботинки. – Поезд в аэропорт не ходит. Я приехал автобусом. Захотел тебе сюрприз сделать, думал, ты обрадуешься…
– Я рада, сынок… Ну что ж… Наверное, ты захочешь умыться с дороги?
– Мам, я б и поел. Голодный как волк, честно говоря.
– Но у меня почти ничего нет. Кирочка только вечером придет…
– А при чем тут Кира?
– У меня прекрасные внучки. Что удивительно, при такой-то матери… Но, впрочем, мы об этом уже когда-то…
– Ма-ма! При чем тут Кира?
Дама недоуменно пожала плечами и отпила из высокого стакана темно-красную жидкость.
– Мне внучки по очереди приносят ужин. Или тут готовят. Ты же знаешь, я не люблю возиться на кухне…
– Каждый вечер?
– Конечно, как же иначе? Есть несвежее очень вредно. Я не ем то, что приготовлено вчера…
– И девочки каждый день тебе приносят ужин?
– Да… Боюсь, что готовит все-таки их мамаша. Но тут уж я ничего сделать не могу.
– Так сама бы себе готовила, мам? Ты же одна, это быстро.
– Почему я должна это делать, если у меня две замечательные внучки. Их мамаша мне вообще всем обязана. Вот пусть и поработает хоть немножко… Все равно же целыми днями бездельничает.
Мужчина тяжело вздохнул. Его мама была человеком непростым, скажем осторожно. Но за последние годы он успел совершенно отвыкнуть и от ее глупости, и от ее эгоизма, и от того, что только она знает, как на самом деле обстоят дела.
«Может, не надо было ей писать? И не стоило посвящать ее в свои планы? Осталась бы здесь, пила бы дальше кровь из внучек…»
Но теперь-то уже ничего не поделать – мать была в курсе всех его дел. И даже обещала кое-чем помочь, сведя с «нужными людьми».