Я же мать - страница 11

– Звать как? – спросил серьезный парень.

Борис понял, главный здесь он. Тяжело поднялся, одним глазом не видел, его закрыл огромный отек.

– Борис.

– Кастет, – представился тот, но руку не подал, продолжал перекидывать четки. – Садись знакомиться будем, – указал на лавку у стола. – Это – Хавчик и Шпак, с ними ты уже знаком. А там Лазарь, – головой махнул на парня.

Все ребята были старше и крепче его.

– За что посадили?

– 105, – с трудом выговорил Борис статью, которую услышал впервые от следователя.

– Ого, – удивился Хавчик, – а так и не скажешь.

– Кого убил то? – поинтересовался Кастет, окинув взглядом щупленького мальчишку. – Мышку что ли?

Сидельцы заржали.

– Нет. Отца, – голос дрогнул.

– Ну ты даешь? Батю что ли? – Подсел на скамейку Лазарь.

– Ты мне Лазаря не пой, – сказал Кастет.

– Я не пою, фамилия у меня такая, Лазарев, – объяснил он. – А за что?

– За дело, – без объяснений ответил Борис.

– Я бы то же своего убил, только я не по этой части, – небрежно сказал Лазарь.

– Не по этой, – хмыкнул Кастет. – Мочи не хватит у тебя. Вон твое место, – указал Кастет Борису на нары, – Считай прописался.

– Гладышев на допрос.

Борис вышел в коридор.

– Лицом к стене, руки за спину. Вперед. Пошел. Стоять.

Он много раз видел это в кино и никогда не обращал на это внимание. Как странно, ты еще не осужден, но стоит только попасть в камеру и все, с тобой обращаются как со скотиной. Скотник может погладить и приятное слово сказать Буренке, а охранник может дубинкой огреть. Это расстраивало и пугало без привычки.

Следователь с седой головой и умными усталыми глазами мужчина предложил присесть напротив стола.

– Давай знакомиться Борис, Меня звать Вячеслав Игоревич Мартынов, буду вести твое дело.

Борис молчал.

– Ну что начнем по порядку. Вчера, двадцать первого апреля, ты пришел домой вечером во сколько?

– В девять, я всегда прихожу в девять.

– Пришел и что дальше? Что ты делал?

– Я пошел спать.

– А родители, чем занимались?

– Они на кухне были.

– Что делали?

– Пили.

– Что пили, чай, компот?

– Водку наверно, я не видел, – вздохнул Борис.

– А с чего ты взял, что они пили?

Борис растерялся.

– Ну, отец всегда скандалит, когда пьяный. Трезвый он не ругается.

Следователь, кратко записывал в протокол показания мальчика, который годился ему во внуки. Опытным взглядом он понимал произошла нелепая случайность, в которой виноваты его родители своим поведением и образом жизни, а отвечать за них будет их несовершеннолетний сын, еще не видевший ничего. Он еще долго вел расспрос о жизни, увлечениях. Мальчишка, как мальчишка.

– Как же произошло, что в твоих руках оказался нож, – подошел к главному вопросу следователь.

– Со стола взял, – сказал Борис заготовленный ответ.

– Зачем?

– Он мать бил, – про отца сказал «он».

– Ты всегда мать защищаешь?

– Да.

– С ножом?

– Нет, это в первый раз.

– Ты его стукнул ножом?

– Нет, он сам упал на нож, случайно упал, – тихо пролепетал Борис.

– А может это не ты сделал? – Засомневался следователь.

– Нет, я, – поспешно сказал мальчик.

Совсем не похож этот маленький мальчик, почти ребенок, с испуганными глазами на убийцу. Хотя все когда-то случается первый раз. Жалко парня, подумал следователь, но…

– Есть жалобы на содержание, – спросил официально, имея в виду распухшее, с фиолетовым оттенком лицо Бориса.

– Нет, – твердо ответил Борис.

– Понятно, – перешел на неофициальную часть. – Тяжело тебе будет Борис, это тебе не дом, не школа. Никто нянькаться не будет, будут бить за любой косяк. Ты должен научиться себя защищать, ну и не косячить по-ихнему. Давай ка я тебя ко взрослым переведу до суда, там по спокойней. Пока не сломали тебе жизнь, – по доброте душевной предложил Вячеслав Игоревич, это все, что он мог для него сделать.

Это было бы здорово, сбежать из камеры и проявить слабость в самом начале.

– Спасибо. Не надо, – нашел в себе силы отказаться мальчик.

Характер, подумал следователь, это хорошо, что он есть.

Борису не хотелось ни с кем общаться. Но здесь не дом отдыха и не пионерский лагерь, тут другие правила и законы. Жизнь продолжается, не останавливается ни на минуту, чтобы не произошло в мире или у тебя лично. Как говорят, человек ко всему привыкает, а дети привыкают еще быстрей.