Яблоко раздора - страница 11

Он внимательно посмотрел на нее.

— Разве ты не заметила — у меня нет с собой шлема.

— Рассеянность — один из моих пороков. Она пожала плечами, стараясь перевести это в шутку.

— Я приехал вчера на мотоцикле, потому что хотел добраться как можно быстрее от больницы до твоего офиса, а на всех дорогах — пробки. Сейчас я редко им пользуюсь, — добавил он. Это память о моей бурной юности.

— Значит, у тебя была бурная юность?

Адам заколебался.

— Тебе очень хочется поверить в это. Ты на этом будешь строить стратегию по передаче опеки над Эми?

— Мы же договорились не обсуждать это. Пока.

— Ты права, прости.

Пока они шли к машине, Мэгги искала какую-нибудь нейтральную и легкую тему для разговора, но не придумала ничего: в голове была только Эми. Она спросила:

— Эми проводит много времени с твоей матерью?

— С тех пор, как мы узнали о ее болезни. Раньше дочка часть времени проводила в яслях, а часть — с мамой, пока я был на работе. Нo теперь ясли отпали — опасно для здоровья. У нее очень низкий уровень сопротивляемости инфекциям, ей вредно находиться в окружении большого количества детей — общие игрушки, мячики и все такое. Они же все тащат в рот.

— Значит, она не может играть с другими детьми?

— Да, у нее сейчас почти нет сил. То, что Эми больна, выяснилось случайно. Она была такой веселой и энергичной, и вдруг… — Он покачал головой, не в силах закончить.

— Адам. — Мэгги попыталась утешить его, но не знала, как, и решила погладить, тем более что ей самой этого хотелось.

Мэгги нежно провела рукой по его плечу и спине, и он тотчас ответил на ее прикосновение, обнял за плечи и притянул к себе. Ей это показалось естественным, ведь они — отец и тетя Эми. Но тут же этого стало мало. Прижаться к его горячему телу и наслаждаться его близостью. Провести рукой по его спине еще раз, ощутить крепкие мускулы. Говорить с ним на языке возлюбленных, утешать его, уверять, что все будет хорошо, что Эми поправится, потому что она, Мэг, будет рядом с ним и они совместными усилиями преодолеют все трудности, которые им предстоят, — вот чего ей хотелось.

Но это невозможно, они чужие. Девочка — яблоко раздора. Они оба это чувствуют… Им предстоит многое выдержать, их связывает забота об Эми, это очень крепкие узы, хотя любовь к ребенку может толкнуть отца на любые поступки. Внутренний голос предупредил, что она должна быть осторожной.

Адам почувствовал, что Мэг напряглась, и подавил желание утешить ее, приласкать, чтобы она расслабилась и доверилась ему. Что с ними происходит? Как может он позволить себе испытывать такие чувства к этой женщине?

Проблема заключалась в том, что он, здоровый взрослый мужчина, не всегда мог контролировать свои эмоции, когда дело касалось женщин. Адам, сам не понимая почему, хотел ее, и хотел все сильнее. К тому же сегодня Мэг выглядела еще красивее в темных брюках и тонком вязаном свитере кремового цвета. Одежда подчеркивала ее фигуру, его так и тянуло прикоснуться к ней, но он подавил свои эмоции, не задумываясь ни на секунду. Это рискованно.

Адам страдал неимоверно. Сердце бешено билось в груди от острого желания исследовать все изгибы ее тела, коснуться тонкой талии, округлых бедер, стройных ног. Ощутить тяжесть ее крепкой груди в своих ладонях. Провести кончиками пальцев вдоль позвоночника. Почувствовать, как ее тело задрожит в ответ на его ласку.

Она словно прочитала его мысли и застыла как статуя — от плеч и подбородка до кончиков пальцев.

— Где твоя машина? — сказала она, отодвигаясь от него.

— Здесь, — ответил Адам таким же отстраненно-вежливым тоном. — Под табличкой «Персонал больницы». — Он показал на темно-зеленую машину.

— Моя немного дальше. Может, нам лучше поехать отдельно? Можно встретиться у дома твоих родителей.

— Как хочешь. — Он не собирался спорить по этому поводу. Она была слишком нужна ему, чтобы спорить о таких пустяках, кто как поедет. — Ты найдешь? Папа и мама живут не в центре.

— У меня есть карта, дай адрес.

— Тебе не нужна карта, — объявил Адам, поезжай за мной.

— Я предпочитаю карту.

— Упрямица, — не удержался он. — Хорошо, поступай, как считаешь нужным, — добавил он, достал из бардачка ручку, вырвал из блокнота листок и нацарапал адрес.