Яблоня - страница 10

— Хорош, — прокомментировал Снейп.

— Что? — в шоке переспросил Гарри.

— Пулно, — Снейп шагнул ближе. — Едва ли я первым воздаю должное вашим прелестям.

Гарри зарделся: получить похвалу от этого обычно столь угрюмого человека было необычайно приятно. Но опять же, этот Снейп не имел ничего общего с тем, которого он знал раньше. Это был сексуальный, чувственный, хищный Снейп.

Гарри попытался избавить его от пижамной куртки.

— Оставьте, — мужчина отстранился, снова удивляя Гарри своей реакцией. Впрочем, юноша быстро отвлекся, потому что шелковые штаны Снейпа соскользнули на пол.

Устоять было невозможно. Гарри судорожно сглотнул и, приоткрыв губы, опустился на колени.

Он не умел говорить красиво, но надеялся другим способом донести до Снейпа все свое восхищение. Испросив разрешения взглядом, Гарри сжал основание члена и потянулся, чтобы насладиться вкусом. Снейп молчал.

— Можно? — юноша решил повторить вопрос вслух.

Гарри не мог разгадать выражения темных глаз мужчины.

— Едва ли я первым воздаю должное вашим прелестям, — повторил он слова Снейпа.

Тот засмеялся и качнул бедрами. Гарри не мог упустить такую возможность и высунул язык, чтобы коснуться напряженной плоти мужчины.

На следующие несколько минут Гарри выпал из этого мира, мысли спутались в клубок ощущений. Челюсть побаливала, но почти божественное удовольствие, вкус, еле заметные движения Снейпа, которые подсказывали, что он не зря старается, стоили усилий.

— В постель, — хрипло скомандовал Снейп после очередного толчка.

Гарри, не расслабляя губ, отстранился, напоследок с наслаждением приласкав языком головку. Кайф.

— Челюсть, должно быть, болит, и колени, — пояснил Снейп.

Гарри усмехнулся, удивившись, что мужчина подумал об этом.

— Ничего, — он снова улыбнулся, вставая, но коленки хрустнули. Снейп снова засмеялся и протянул ему руку.

Словно блюдо на праздничном пиру, Гарри раскинулся на кровати рядом со Снейпом. Тот не сводил с него глаз, и юноша чувствовал, что действительно хорош собой, хотя раньше сомневался в своей привлекательности. Снейп заставил его чувствовать каждым нервом. Гарри трепетал от возбуждения и малейшее колебание воздуха воспринимал, как утонченнейшую из ласк. Снейп потратил следующий час на то, чтобы подарить Гарри такие ощущения, которых он никогда не испытывал. Мужчина дразнил его нежнейшими прикосновениями, влажным горячим дыханием, потом проводил по коже ногтями, сжимал, ласкал кончиком языка… пока Гарри не завелся до предела. Он был настолько переполнен страстью, настолько возбужден, что знал наверняка: он не только никогда больше не сможет воспринимать Снейпа по-прежнему, но и к себе станет относиться иначе.

Снейп понял, насколько это важно для Гарри и дал ему возможность всласть прикасаться к себе. Юноша кинулся в это удовольствие безоглядно, с неменьшим наслаждением, чем его партнер.

После сокрушительных оргазмов оба заснули, обойдя неловкий вопрос о том, стоит ли провести остаток ночи в одной кровати, который всегда так портит впечатление.

Проснувшись, они тут же потянулись друг к другу, медлительные, разморенные теплом постели, сном и запахами страсти. И, насытившись удовольствием, снова погрузились в сон.

Когда Гари проснулся в следующий раз, свет проникал сквозь тонкие выцветшие занавески на окне. Снейп приник грудью к его спине; он накрыл Гарри полой своей шелковой пижамной куртки, когда забросил на него руку. Дыхание мужчины согревало шею юноши, оно было ровным — тот все еще спал. Чувство полной безопасности в уютных объятиях Снейпа было немного странным, но на диво приятным. Гарри с улыбкой предался воспоминаниям о чудесно проведенной ночи. Он теснее прижался к партнеру и дремал, пока естественные потребности организма не напомнили о себе. Гарри выбрался из-под обнимающей его руки и пошел в ванную.

Проходя мимо своего номера на обратном пути, юноша задумался: ожидает ли Снейп, что проснется в одиночестве? Ведь они не давали друг другу никаких обещаний.

Нет, так нельзя.

Гарри миновал коридор и проскользнул в комнату. Снейп лежал на спине, закинув одну руку за голову. Бедра и вторую руку скрывала простыня. Расстегнутая пижамная куртка позволяла видеть его грудь и поджарый живот. Желание вспыхнуло с такой скоростью, что закружилась голова.