Яблоня - страница 13

Он сделал очередной глоток. Пауза затягивалась. Наконец к нему повернулась профессор Макгонагалл.

— Поттер, мы допускаем, что порой жизнь на Тисовой аллее представляется вам скучной, но…

— В самом деле, профессор? — тихо переспросил Гарри, чуть наклонившись к преподавательнице трансфигурации. — Как… занятно. Что вам известно о моей жизни на Тисовой аллее?

— Простите, Поттер, я вас не понимаю, — растерялась Макгонагалл.

— Я просто хочу услышать, сколько вы знаете о моей жизни у Дурслей.

Минерва сконфуженно переглянулась с коллегами и столкнулась с таким же недоумением.

— Насколько я помню, ни один взрослый волшебник не посещал Тисовую аллею с ночи, когда меня оставили там после смерти родителей — до того, как мистер Уизли забрал меня летом перед началом четвертого курса. Я не ошибся? — спросил Гарри.

— Ваши родственники не слишком жалуют магов… — начала Макгонагалл, но Гарри перебил ее.

— Это вы верно подметили, — мягко, но с опасными нотками в голосе, согласился он.

Снова наступила тишина.

Обуздав гнев, Гарри негромко продолжил:

— Видите ли, я не в силах этого понять. То, что меня отвезли туда, когда погибли мои родители, это логично. Но почему никто… никогда… не счел нужным проверить, все ли со мной в порядке, особенно принимая во внимание отношение Дурслей к магии — это просто уму непостижимо.

— Миссис Фигг… — вмешался Дамблдор.

— Ни разу не вошла в дом, — откликнулся Гарри.

— Собираетесь поведать нам слезливую историю о том, как нелегко вам пришлось в жизни, Поттер? — насмешливо осведомился Снейп.

Гарри посмотрел на мужчину, с которым еще сегодня утром делил постель. Что за странное у судьбы чувство юмора! Ему захотелось рассмеяться.

— Вообще-то, своей жизнью я вполне доволен, если не считать Волдеморта, — ответил он, — но меня беспокоит вероятность дурного отношения к другим.

— Как это по-гриффиндорски, — буркнул Снейп, и тотчас заработал укоризненный взгляд от Макгонагалл.

— Господин директор, сколько сирот среди нынешних учеников Хогвартса? — немного сменил тактику Гарри.

— Вам-то до этого какое дело? — рявкнул Снейп.

Гарри усилием воли сдержался, чтобы не ответить тем же.

— Меня интересуют не имена, а приблизительное количество. Наверняка ведь Волдеморт оставил без родителей множество детей.

— Волнуетесь за детишек мучеников, Поттер?

— Думаю, и на вашем факультете найдутся те, чьи родители-Пожиратели не угодили Волдеморту, — глядя Снейпу в глаза, предположил Гарри. — За них я тоже волнуюсь. Мне просто хотелось бы понять, обычное ли это положение вещей, когда дело касается сирот, потому что, если так, то оно возмутительно.

Снова переглянувшись, преподаватели посмотрели на Гарри с выражением, которым удостаивают ничего не смыслящего в жизни младенца.

— Поттер, большинство осиротевших волшебников воспитываются у родственников. Нет никакой надобности устанавливать за ними наздор… — снисходительно проговорила Макгонагалл.

— Профессор, предполагается, что я рискну за магический мир жизнью. Даже если я выиграю войну, победа будет куплена ценой огромной боли, если учитывать, с каким одобрением Волдеморт относится к Круциатусу. Я хотел бы верить, что за этот мир стоит бороться.

— Поттер, ваше желание стать всеобщим героем просто ошеломляет! Сперва сетуете, что магический мир вас не балует, а потом пренебрегаете его попытками оградить вас от опасности, — оперевшись о свободный стул, Снейп переплел пальцы на его спинке. Глаза его полнились презрением.

— Попытки «оградить меня от опасности» были жалкими, — огрызнулся Гарри, — и годились лишь как подтверждение, что человек, названный спасителем магического мира, не откинул копыта раньше времени. Скажите, ваши охранные чары подтвердили, что я нахожусь на Тисовой аллее, когда туда явился Ремус Люпин?

Снейп и Макгонагалл обернулись к профессору Дамблдору.

— Да, Гарри, — ответил тот, недоумевая, куда клонит юноша.

— Тогда почему Люпин не попросил увидеться со мной?

— Мы предположили, что родственники отправили тебя в свою комнату за плохое поведение, запретив выходить к гостям.

— Вот как. Разумеется, от меня только и ждут, что плохого поведения. Значит, волноваться вы начали лишь тогда, когда увидели, что моя жизнь угасает, — он заглянул в лица всем троим, пока те безуспешно старались принять невозмутимый вид. — А если бы я находился под угрозой уже пару дней, вас бы это не касалось?