Яд суккуба - страница 15

— Эви, что с тобой сегодня? — в который раз спросил Майкл, присаживаясь на корточки перед качелью, на которой я сидела.

Пожала плечами, отстраненно рассматривая правильные черты лица, широкие плечи, сильные руки. Почувствовала, как во рту пересохло и поспешила отвести взгляд. Хорош, ничего не скажешь. Но это не отменяет того, что этот парень самый настоящий самовлюбленный засранец-эгоист, вполне возможно исковеркавший мою жизнь.

— Эви, мне надоело твое молчание! — прорычал одногруппник, хватая за подбородок и заставляя посмотреть на себя.

— А мне надоело твое присутствие, — безразлично пожала плечами.

— Профессор Грэм чем-то обидел тебя? Что-то сделал? — в его зеленых глазах было беспокойство и, возможно, я бы и поверила ему, если бы не все что он сделал и собирался сделать со мной.

— Нет, — гневно полыхнула на него глазами и резко мотнула головой, освобождаясь от его хватки.

Послышался тихий рык. Сильные руки выдернули меня из сидения и взметнули в воздух, чтобы в следующее мгновение я осознала себя сидящей верхом на Майкле. Удивленно моргнув, посмотрела на свои ноги, которые каким-то волшебным образом оказались по обе стороны от талии парня и свисали вниз. А потом вспыхнула, ощутив его возбуждение, упирающееся прямо в мою промежность, прикрытую лишь тонким кружевом трусиков.

— Это сильнее меня, — пожав плечами, мурлыкнул он, отвечая на мой злой взгляд. — Ничего не могу с собой поделать, но когда ты рядом я всегда готов для тебя.

Почувствовала, как мои щеки краснеют еще больше, и попыталась слезть с его колен. Но добилась противоположного — меня сильнее прижали к горячему телу и требовательно поцеловали. Опять!

Черт! Более неудобного положения для трепыхания и не придумаешь!

Изо всех сил упершись в плечи Майкла, плотно сжала губы, всем своим видом показывая насколько для меня не желанны его прикосновения. По телу пробежала дрожь, когда он положил ладони на мои запястья и завел руки себе за голову, нежно пройдясь пальцами по внутренней стороне руки до локтевой впадинки и выше, чтобы зарыться в мои волосы. Блин!

Ну, я же не слепая и никогда ею не была! Попробуй тут остаться абсолютно равнодушной к вниманию такого красавчика. Вот и я не осталась… в первую неделю… до того, как узнала, что это кобель трахает все, что шевелится. После этого моментально весь интерес как рукой сняло — ну, не перевариваю я таких жеребцов породистых! Благо жизнь в лице любимого лучшей подруги научила. А теперь вот, опять — дрожь по телу, первые признаки аритмии обозначились и почему-то очень хочется разжать губы и впустить настойчивый язык.

— Упрямица, — со стоном отстранился Майкл, продолжая гладить по волосам, оставляя мне и дальше безрезультатно упираться ослабевшими руками в широкие плечи.

— Нет, Майкл, это ты упрямый, — вздохнула, пытаясь скрыть дрожь в голосе. Я устала от бессмысленных попыток избавиться от общества и объятий этого мужчины. — Зачем?

Конкретизировать свой вопрос не стала — и так все понятно.

— Ты интересна мне и я хочу тебя, — пожал плечами парень. — И потом, ты просто не представляешь, что для нашей расы будет означать твое успешное обращение. Многие получат возможность создать полноценные семьи, завести детей, — он еще раз погладил меня и, наконец, позволил довольно неуклюже сползти со своих колен. — На самом деле я уверен, что после выступления профессора Грэма сегодня вечером мужчины сделают все возможное, чтобы обеспечить его новыми пациентками.

— Но так же нельзя! — возмущенная довольной улыбочкой Майкла, закричала я, хотя и понимала, что понапрасну сотрясаю воздух. — Это подло вот так без спроса ломиться в чужие жизни и переворачивать мир с ног на голову!

— Я уверен, найдется немало желающих показать все прелести новой жизни новообращенным суккубам. И также я уверен, что в результате все будут довольны. И ты в том числе, — снова улыбнулся он, а я едва сдержала порыв заехать ему по морде.

Он считает, мне понравится быть его подстилкой?

Скрипнув зубами, подавила в себе желание выцарапать эти зеленые глазищи, заставить подавиться этой обаятельной и обезоруживающей ухмылочкой. Нельзя. Не тогда, когда появился призрачный шанс обрести свободу.