Ягоды бабьего лета - страница 12

Татьяна Федоровна, войдя перед занятиями в учительскую, увидела стоящую возле окна Любу и поспешила к ней со своей новостью:

— Представляете, Любовь Антоновна, мой-то Дмитрий какой сюрприз к Новому году приготовил?

Она сделала паузу, ожидая ответной реакции Любы. Но та по-прежнему молча смотрела в окно. Татьяна Федоровна все же закончила фразу:

— Невесту обещал тридцать первого привести. Вот так, — вздохнула она со сдержанной радостью, — растим, растим сыновей, а они раз — и чужой женщине достаются.

И вновь Люба промолчала, лишь слегка шевельнула губами.

— Любовь Антоновна! Что с вами? Случилось что-нибудь? Директриса поди постаралась, новогодний «подарочек» поднесла? Или Семенов двоек за полугодие нахватал?

— Нет, Татьяна Федоровна. Хуже. В сто раз хуже. Что мне этот Семенов? Не хочет учиться, пусть на завод идет или на стройку — там всегда нужны руки. Сами знаете, кто там работает — одни незарегистрированные эмигранты. У меня другое на душе, — Люба села за ближайший стол, — такое тяжелое, почти неподъемное, что…

Люба махнула рукой и заплакала. Татьяна Федоровна села напротив и сочувственно положила свою теплую ладонь на Любины руки. И Любе захотелось вдруг поделиться своей болью с этой невзрачной, рано состарившейся женщиной, привыкшей к бедности, нехваткам, одинокому кукованию в старой «хрущевке».

— Мужа вчера видела в универмаге с другой женщиной, — едва выдавила из себя Люба.

— Молодой? — уточнила Татьяна Федоровна.

Люба кивнула, судорожно сглотнув.

— Эка невидаль! — с неожиданной легкостью воскликнула Татьяна Федоровна. — Вот если бы он был с ровесницей, тогда бы стоило так убиваться. А тут древняя, как мир, история. «Бес в ребро» называется. Побесится, выпустит пар и к вам вернется, как миленький. Вам надо перетерпеть, пока интрижка не исчерпает себя.

— Татьяна Федоровна! Откуда у вас такая уверенность, что это просто интрижка? Вы посмотрите вокруг! То одного пожилого мужика, то другого из семьи уводят именно соплюхи. Причем в моем случае это не какая-нибудь дурочка, у которой, кроме длинных ног, ничего нет. Его Стелла — умный помощник, отличный профессионал. И, похоже, не только в работе, — Люба промокнула платочком глаза. — Я ее хорошо рассмотрела еще в августе, в ресторане. Уже тогда я поняла, что муж неравнодушен к ней. Да и не мудрено. Фигура идеальная — придраться не к чему, золотистый загар, густые ярко-каштановые волосы. Специально зеленое платье надела, чтобы подчеркнуть эту свою золотистость и каштановость. Словом, роковая женщина! Ее и девушкой-то назвать язык не поворачивается. Есть в ней такое, знаете, таинственное начало, на которое мужчины, как пчелы на мед, слетаются.

— Ну расписали! Прям Настасья Филипповна, да и только! — усмехнулась Татьяна Федоровна.

— Она и есть. Я впервые такую видела. Красивых много, а таких, как она, единицы.

— Да-a. Тогда это серьезно, Любовь Антоновна. А она, конечно, влюблена в Игоря по уши? В такого трудно не влюбиться.

— Откуда мне знать, что у нее на уме? На вид она не из тех, кто легко теряет рассудок.

— Тогда не знаю, что и посоветовать. Может, разводом попугать? Мужчины трусы в большинстве своем. Боятся ломать стереотипы, привычный ход вещей. Скажите ему, что подаете на развод. А там — действуйте по обстоятельствам, как говорится.

— А вдруг он с радостью вцепится в мою идею? Может, он только и ждет удобного случая?

— Тогда не о чем жалеть. Силой удерживать чужого уже человека — себя унижать, превращаться в жалкую собачонку, путающуюся под ногами.

— Ну, вы скажете! — возмутилась Люба. — «Собачонку»! Да что я!

Она подошла к трюмо, стоящему в углу учительской, стала разглядывать себя со всех сторон.

— Неужели я совсем старуха? — с надеждой в голосе спросила Люба.

— Да ведь я образно выразилась. Простите, если обидела, Любовь Антоновна! Какая вы старуха? Вон какие у вас ноги стройные, и вообще… Да хоть Ложкина нашего спросите!

Как на притчу, в учительскую вошел учитель физики Ложкин и с интересом оглядел раскрасневшуюся возле зеркала Любу.

— Что тут у вас, милые дамы? Примерка нового платья? Я не помешал?