Яичница из гангстеров - страница 39

— Это стоило вам, как оказалось, двенадцать тысяч. Забавно, что вы приняли к себе такого парня.

Он помотал головой и откинул выбившуюся черную прядь.

— Не забавно. Он просто не сразу раскрылся. Я получил хороший урок. Я ошибся, только и всего. Иногда человек ошибается, Шелл. Никогда не ошибаться — это невозможно.

Я кивнул.

— Возможно, Драгун. Еще как возможно. — Мне пришла в голову одна мысль: — И вот еще что, Драгун. Просто ради любопытства, — как вы обнаружили, что мальчики действуют через вашу голову?

Он усмехнулся:

— Мелочь, пустяк. Это было не очень трудно, да мне еще и повезло. Дело в том, что я проверяю все листки, — знаете, те, по которым происходит выплата. Мы сохраняем копии всех документов, но платежные листки держим отдельно. После проверки я их обычно сжигаю. Так вот, когда Джо погиб, я, естественно, тщательно проверил все бумаги за последнюю неделю или полторы, — просто чтобы все было в порядке. На каждом листке пишутся инициалы того, кто ставит; и вот я замечаю, что некто Г. З. выигрывает по весьма высоким ставкам. Может, я бы не обратил на это особенного внимания, если бы не сочетание Г. З: оно сразу напомнило мне этого шпаненка, Гарри Зэркла, а судя по тому, что я о нем знаю, он не очень удачный парень. Я проверяю дальше — на три недели назад — все, что еще не успел сжечь, и вижу, что этот тип Г. З. сделал несколько очень приличных ставок, и все с хорошим, жирным результатом. Мне стало любопытно, да только проверять уже было нечего. Тогда я взялся за те листки, по которым не было выплаты.

Он помолчал, посмеиваясь.

— Вот тут-то они и дали маху. С виду все шито-крыто, все сходится одно с другим. Но вот что интересно: этот Г. З. ни разу не поставил на лошадь, которая проиграла. То ли они об этом просто не подумали, то ли надеялись, что проверки не будет. Во всяком случае, я еще не встречал никого, кто бы делал крупные ставки, одну за другой, и ни разу не проигрывал. Тогда, чтобы окончательно удостовериться, что ставки были фиктивные, я и вызвал сюда Зэркла для маленькой беседы; и он был так любезен, что рассказал мне все, как было.

— В самом деле, очень любезно с его стороны, — сказал я. — Конечно, вы допросили его с пристрастием. О’кэй, Драгун. Спасибо за интересный разговор. Как-нибудь еще увидимся.

— Само собой, Скотт, — сказал он. — Не суйте нос куда не надо.

— Постараюсь. Между прочим, я сегодня сделал ставку. На Посланника. И ничего не получил, — можете проверить, для верности.

Он усмехнулся.

Оптимисты все еще пытались, не затрачивая труда, сколотить себе состояние. Я огляделся и увидел, что Кэш сунул бумажник в карман и рассматривает листок бумаги в правой руке. Потом он сел в кресло, видимо собираясь оставаться здесь до конца. Я вышел.

В лавке новинок я остановился и сказал Генри:

— Каждый раз, когда я сюда вхожу, кто-нибудь непременно глазеет на слайды. Художественные слайды. Что там за художества?

Он посмотрел на меня, глупо ухмыляясь, и повел за прилавок. Из коробки, стоявшей на прилавке, он вынул и вручил мне маленький фильмоскоп и полдюжины слайдов. Мне все стало ясно.

На первом была атлетически сложенная и чувственная дева, кокетливо прикрывающаяся чем-то вроде прозрачной сетки, из которой делают сачки для ловли бабочек; и все равно она выглядела голой, как семь нудистов. Остальные пять были примерно в том же духе. Я укоризненно пощелкал языком.

Он закудахтал:

— Это еще что! Вы еще, считайте, ничего не видели, Шелл. — Он воровато оглянулся и сунул руку под прилавок. Он был прав: я еще ничего не видел. Я посмотрел в фильмоскоп, перешел поближе к свету и еще раз посмотрел, и вернул Генри весь комплект. Я покачал головой.

— Генри, — сказал я скорбно, — вы плохо кончите.

Он закудахтал еще громче, как будто снес целый омлет.

Я влез в кадиллак и вытер потный лоб носовым платком. Некоторое время я сидел, погруженный в размышления. Я думал о том, когда же, черт возьми, я начну связывать воедино разрозненные нити. Я также думал о том, за те ли ниточки я, в конце концов, тяну, и приведут ли они меня действительно к цели.