Якутскіе Разсказы. - страница 7
Я и прежде замѣчалъ, что онъ плохо владѣетъ лѣвой рукой, но увидя ее — ужаснулся: осталась только кость, обтянутая кожею, испещренной множествомъ шрамовъ, да нѣсколько уцѣлѣвшихъ жилъ, рѣзко выступавшихъ вокругъ кости.
— Много я убилъ ихъ… много! продолжалъ хозяинъ, и знаю, что за это они съѣдятъ меня… съѣдятъ… боюсь, а съѣдятъ… Случилось это со мной вотъ какъ: поставилъ я самострѣлъ на звѣря и Богъ далъ мнѣ лося… большого! Время было позднѣе теперешняго и морозъ былъ… Везти далеко, дорога худая, а мяса, шкуры и всѣхъ потроховъ звѣря хватитъ на семь, восемь лошадей, я и порѣшилъ построить тамъ кладовую и сложить въ нее всю добычу до зимней дороги. Рано мы вышли съ парнемъ на работу; парень маленько отсталъ, а я иду себѣ спокойно впередъ по дорогѣ. Прошелъ и кустъ, что тутъ недалеко на горѣ ростетъ, какъ вдругъ выскочилъ «онъ» и какъ собака бросился на меня. Не успѣлъ я опомниться — онъ стоитъ уже на заднихъ лапахъ! Я за ножъ, не тутъ-то было! примерзъ ножъ къ ножнамъ, забылъ его вытереть послѣ пищи. Видно Богъ допустилъ!.. Свалилъ меня «чорный» на землю. Вижу не одолѣть мнѣ его. Сжалъ ему правой рукой горло, лѣвую всунулъ ему въ пасть, а самъ кричу парню, чтобы бѣжалъ за народомъ. Глупый парень подскочилъ да бацъ ножомъ въ медвѣдя! а ножикъ у него былъ вотъ какой, — онъ указалъ на палецъ. — Тятя, съѣстъ! кричитъ. «Чорный» испугался, рявкнулъ и ускакалъ въ лѣсъ. Парень угодилъ ножомъ мнѣ прямо въ грудь, убилъ-бы, пожалуй, да оленью одежду не могъ пробить. Едва, потомъ, меня оживили. И вотъ! съ того часу какъ сидѣлъ «онъ» на мнѣ и смотрѣлъ мнѣ въ глаза, помутилося у меня на душѣ. Сталъ бояться, остерегаюсь теперь, добавилъ онъ тихо.
Я попрощался съ хозяевами и пошелъ домой. Мѣсяцъ свѣтилъ, туманъ исчезъ, передо мной едва замѣтно вилась знакомая тропинка. Тысячу разъ проходилъ я по ней безъ всякой тревоги и ни разу злая мысль не западала мнѣ въ голову; но теперь, когда я подходилъ къ мѣсту, гдѣ Хахакъ встрѣтилъ медвѣдя, я невольно взялся за ручку ножа и съ минуту мнѣ казалось, что въ тѣни зарослей я вижу морду звѣря, лежащую на протянутыхъ впередъ лапахъ.
Спустя два года, услышалъ я, что Хахакъ безслѣдно исчезъ въ тайгѣ. Мстительные «князья лѣса» покончили съ нимъ.
Украденный парень.
I. Свадьба.
— Кончила! — сказала Аня откусывая нитку.
Аня была мастерица. Она умѣла быстро находить соотвѣтственное мѣсто для пуговицы, складки, серебрянаго или мѣднаго украшенія — вещей незначительныхъ, но украшающихъ или безобразящихъ всякую одежду, смотря по тому, какъ онѣ пришиты, значитъ: требующихъ особеннаго вниманія и вкуса.
Аня умѣла также лучше всѣхъ плести «кымны» 6), уложить въ пестрый рисунокъ темные и свѣтлые куски мѣха, соединить разноцвѣтные обрѣзки ситцевъ и матерій въ прелестный «ойу» 7), безъ котораго «биле́» 8)— не биле́, чепракъ — не чепракъ, свадебная «матаха́» 9)— простая переметная сума.
Потому-то ее ласково приглашали и привѣтствовали всюду, гдѣ-бы ни происходила свадьба. Аню поили, кормили, угощали и даже извиняли ея постоянную болтовню, недостатокъ степенности, любовь къ веселью и забавамъ, частое непослушаніе и небрежное отношеніе къ старшимъ.
Какъ только Аня появлялась въ домъ — среди молодежи тотчасъ воцарялось веселье. Цѣлый день слышны были пѣсни и шутки, а вечеромъ, на дворѣ, до поздней ночи раздавались смѣхъ и крики, топотъ убѣгающихъ и догоняющихъ ногъ, шумъ молодежи, играющей въ жмурки 10). Въ холодномъ воздухѣ далеко разносился отголосокъ веселыхъ криковъ и горячихъ поцѣлуевъ. Старшіе, скрѣпя сердце, терпѣли все это, но въ душѣ радовались, когда работа Ани приходила къ концу и съ удаленіемъ ея водворялся въ домѣ обычный порядокъ.
Каждый день Аня раньше всѣхъ на ногахъ. Чуть свѣтъ она разведетъ огонь, разбудитъ дѣвушекъ и принимается за работу; цѣлый день она проводитъ въ шитьѣ и разговорахъ и ничего ей тогда не надо, кромѣ добраго слова и немного пищи. Ласково даютъ ей то и другое, добавляя за трудъ ничтожный подарокъ. А что она веселится и цѣлуется — кому до этого дѣло! Она свободна, она «не продана человѣку», и продавать-то ее некому.