Ямани: Взгляд из-за кулис - страница 44
«Случись что-нибудь в этом роде, Саудовскую Аравию могут вынудить отказаться от экспорта нефти в США и Западную Европу. При финансовых ресурсах, достигающих трех‑ или четырехлетнего годового дохода, она вполне способна — если к этому ее подтолкнут Израиль и мы — пойти на такой шаг, не опасаясь за свое благополучие».
Согласно в высшей степени надежному источнику, О’Коннел передал это сообщение Шульцу, который ознакомил с ним «соответствующие инстанции». По предположению информанта, под этими инстанциями подразумевался Белый дом — Ричард Никсон или, что более вероятно, Генри Киссинджер — или, по меньшей мере Уильям Роджерс из государственного департамента.
Реакции не последовало.
В марте эмир Кувейта провел пресс-конференцию и публично подтвердил неизменность политического курса своей страны:
— Когда придет время, мы используем нашу нефть как оружие в борьбе против Израиля. Это наша неколебимая позиция.
Его предупреждение было напечатано в американских газетах.
Реакции не последовало.
В апреле король Фейсал отправил Ямани и Сауда в Вашингтон, поручив им передать американской администрации весьма необычное послание. «Мы хотели бы сотрудничать с вами, — писал король. — Мы считаем себя вашими друзьями. Но вы должны сделать хоть что-нибудь для разрешения арабо-израильского конфликта, должны сделать какой-то ход. Не пускайте события на самотек. Для нас существующее положение вещей неприемлемо. Вы должны найти способ разрешения конфликта, в противном случае мы будем вынуждены отказаться от сотрудничества с вами и использовать нефть как аргумент в споре».
Под «существующим положением вещей» Фейсал, как и Ямани, подразумевал неизменное безразличие, с которым администрация Никсона относилась к ближневосточному конфликту.
Ямани и Сауд провели встречи с Джорджем Шульцем, Уильямом Роджерсом и Генри Киссинджером. Они очень подробно объяснили каждому из них сложившуюся ситуацию. Они передали им королевское послание и были очень приветливо приняты Шульцем и Роджерсом.
Но реакция Киссинджера показалась Ямани более чем странной.
— Единственное, что его интересовало, — говорил ли я об этом с другими представителями власти. Я ответил, что говорил — с Шульцем и Роджерсом. Киссинджер пожелал узнать, что именно я им сказал. Я ответил: то же самое, что вам. Тогда он попросил меня больше не обсуждать этого ни с кем. Мне стало ясно: Киссинджер не хочет, чтобы кто-нибудь знал о моих переговорах с ними. Когда я покидал Белый дом, у меня осталось впечатление, что послание, которое я передал Киссинджеру, не достигнет Никсона. Судя по всему, Киссинджер был гораздо больше обеспокоен тем, как скрыть факт моих переговоров и сгладить острые углы в привезенном мной послании, нежели существом дела.
На следующий день Ямани вылетел в Лондон на частном самолете компании «Мобил ойл».
Сразу же после приземления первый вице-президент «Арамко» Дж. Дж. Джонстон, сопровождавший Ямани, отправил менеджерам четырех компаний-учредителей секретную записку, в которой характеризовались взгляды Ямани на саудо-американские отношения.
«Ямани сказал, что виделся с Роджерсом и Шульцем, — писал Джонстон. — И главное, о чем он говорил всем представителям власти, с которыми беседовал, — это об опаснейшей угрозе, таящейся в политике Соединенных Штатов… Он сказал, что целый рад политических деятелей Саудовской Аравии резко возражает против увеличения добычи нефти, а многие из них выступают за ее ограничение, по разным причинам: одни не хотят транжирить национальное достояние, другие не считают нужным поощрять теперешнюю политику Соединенных Штатов, поддерживающих недружественное государство, — отсюда и критика, которая обрушилась на него, Ямани… Поэтому он заявил всем представителям власти, с которыми встречался, что если Соединенные Штаты будут продолжать свою политику, правительство Саудовской Аравии, несмотря на свое желание сохранять добрые отношения с нефтяными компаниями и с Соединенными Штатами, сочтет ограничение добычи абсолютно неизбежным».
«Неизбежное ограничение добычи» означало, по сути дела, не что иное, как нефтяное оружие.