Японский резидент против Российской империи. Полковник Акаси Мотодзиро и его миссия 1904-1905 гг. - страница 30

Как и было договорено на парижской встрече начала февраля 1905 г., эсеры обратились к Гапону с просьбой помочь организовать новую межпартийную конференцию с непременным участием в ней социал-демократов. Гапон откликнулся упомянутым «открытым письмом» ко всем революционным партиям. Большевики устами Ленина, который специально встречался с мятежным попом в середине февраля, с готовностью поддержали новое межпартийное начинание. В принципе, против практического сотрудничества с эсерами не стали возражать и меньшевики.

Обсуждение конкретных сроков и состава участников новой межпартийной конференции началось уже в конце февраля в Лондоне. Первоначально в этих переговорах приняли участие Акаси, Циллиакус, Чайковский и Волховский, затем к ним (но уже в отсутствие Акаси) были привлечены член ЦК ПСР Азеф и Гапон вместе с рабочим Н.П. Петровым, который представлял гапоновское Собрание русских фабрично-заводских рабочих С.-Петербурга. Роли было решено распределить так: официальным организатором объединительной конференции должен был выступить Гапон, но практическая подготовка форума возлагалась на ЦК ПСР; финансирование конференции и будущих закупок оружия для революционеров брал на себя Циллиакус (из чего, между прочим, становилось ясно, кто в действительности стоит за официальными организаторами межпартийного форума). Как показали последующие события, Циллиакус и компания передоверились Гапону, переоценив организаторские таланты его самого и возможности его рабочей организации. Сами же гапоновцы не уставали повторять, что восстание столичных рабочих якобы начнется сразу, как только те будут вооружены — рабочие-де только и ждут «Гапонова приказа».

К идее новой объединительной и преимущественно «левой» по составу участников конференции сочувственно отнеслись и западные социалисты — только что прошедший конгресс II Интернационала в Амстердаме принял резолюцию против расколов и высказался за создание единых национальных социалистических организаций. Вместе с тем инициатива видного немецкого марксиста Карла Каутского (Karl Kautsky) о слиянии двух фракций РСДРП на этой почве не нашла поддержки у большевиков. Ленин и его сторонники последовательно добивались самостоятельного и отдельного от меньшевиков представительства на будущем форуме.

В десятых числах марта за подписью Гапона в партийные «штабы» были разосланы официальные приглашения на конференцию. Их получили эсеры, РСДРП-большевики (редакция газеты «Вперед!») и меньшевики (редакция газеты «Искра»), все фракции ППС, СДКПиЛ, Латвийская СДРП, Бунд, Армянская с.-д. рабочая организация, Дрошак, Белорусская громада, Латышский с.-д. союз, Финляндская партия активного сопротивления, Финляндская рабочая партия, Грузинская партия с.-р.-федералистов, Украинская революционная партия, Литовская с.-д. партия и Украинская социалистическая партия, всего — 18 партий. Сразу дали согласие эсеры и близкие им национальные партии, а большевики — после некоторых колебаний, связанных, по словам Ленина, с «огромным преобладанием» на будущей конференции эсеров. Но меньшевики отказались, сославшись на предпочтительность прямых межпартийных контактов. «Совет партии находит конференцию желательной, — говорилось в ответном письме редакции «Искры», — но она должна состояться в результате соглашения между организованными партиями, а не в результате личной инициативы нового и малоизвестного в революционном движении человека»^>{72}. То, что ответ на имя Гапона по смыслу направлялся через его голову, свидетельствует, что меньшевистское руководство отлично понимало его подлинную (декоративную) роль в организации конференции. Ленин, однако, усмотрел в этом шаге редакции «Искры» не более, чем очередной антибольшевистский демарш меньшевиков. Как бы там ни было, борьба за лидерство в РСДРП вносила в российское революционное движение большую сумятицу. Вслед за Советом РСДРП свое участие в конференции отклонили социал-демократы Польши и Литвы, обе революционные украинские партии, ППС-«Пролетариат», а также финские и латышские марксисты. Бунд согласился, но потребовал ограничиться обсуждением чисто технических вопросов межпартийного сотрудничества. В общем, конференция еще не открылась, а над идеей российского «единого революционного фронта» вновь сгустились тучи.