Японский резидент против Российской империи. Полковник Акаси Мотодзиро и его миссия 1904-1905 гг. - страница 32

В заключение социалисты, участники конференции, пришли к еще одной, на этот раз уже секретной, договоренности (вероятно, из соображений конспирации, не оформленной в виде письменной резолюции) — приступить к подготовке вооруженного восстания, намеченного на июнь 1905 г. Согласно плану, ядром возмущения должны были выступить предварительно вооруженные рабочие-«гапоновцы» с тем, чтобы бунт в столице сыграл роль детонатора общеимперского восстания. Социалистические партии обязывались его всемерно поддержать, практическое руководство восстанием возлагалось на ПСР^>86. По мнению убежденного, по характеристике Акаси, «сторонника крайних мер» Чайковского, выдвижение эсеровской партии на столь ответственные роли было не менее важно и для нее самой, отчасти все еще деморализованной арестами ее петербургских активистов в последних числах марта 1905 г.^>{76}

«Женевская конференция, — доносил Акаси в Генштаб 12 апреля 1905 г., — вынесла решение возложить на русского царя ответственность за прошлые и будущие кровопролития… Большой бунт должен начаться в июне, так что оппозиция прилагает все новые и новые усилия, чтобы приобрести оружие и взрывчатку. День восстания еще не назначен, но будет безопаснее переправить оружие морем. Надежный источник сообщает, что правительство готово компенсировать Японии траты на содержание пленных… Так как армия находится под влиянием оппозиции, войска в столице не намерены стрелять в восставших. Крестьянское движение умеренно прогрессирует. Детали, возможно, представлю через неделю, когда встречусь с источником»^>{77}.

Окончание работы конференции по времени совпало с решением Токио выделить крупные средства на финансирование русской революции. Об этом Акаси не замедлил известить Циллиакуса, а тот, в свою очередь, довел долгожданную весть до сведения своих конфидентов-революционеров. Всех охватила эйфория. Акаси настолько уверовал в свое всесилие, что все последующие революционные выступления в России, включая восстание на броненосце «Потемкин», так или иначе относил к практическим результатам конференции в Женеве, то есть, в конечном счете — своей собственной деятельности. «Диканьский [Азеф. — Авт.], один из наиболее могущественных лидеров социалистов-революционеров, — писал он позднее в “Rakka Ryusui”, — сообщил мне, что отправляется в Одессу с 40 тысячами иен, дабы обсудить и найти способы приобрести оружие. В июне он вызвал там беспорядки, а затем бежал в Москву. Его ученики, кавказцы [?] Вакуленчук и Фельдман организовали мятеж на “Потемкине”, за которым последовало восстание всего Черноморского флота»^>{78}. По количеству содержавшихся в них ошибок, передержек и неточностей другие высказывания Акаси этого периода не уступали только что процитированному. Однако трезвый взгляд на итоги конференции показывал, что преодолеть разногласия и создать по-настоящему единый российский революционный фронт ей не удалось, и в этом смысле она окончилась провалом. Устная договоренность революционеров о координации действий в июне была слишком зыбкой и являлась лишь частным успехом в заданном направлении.