Ярче солнца - страница 17

- Такое ощущение, что мы совратили ребенка.

Я опускаю голову и смотрю на Селесту исподлобья.

- Ты пока ничего не сделала. Хотя и хуже уже не будет, верно?

Достаю наконец из кармана руку и сморю на часы. Время еще есть. Цепляюсь пальцем за петлю для ремня на ее штанах и тяну к себе. Селеста послушно прижимается, кладет мне на плечо подбородок, и я шепчу ей на ухо:

- Покажи мне, что ты умеешь.

От предвкушения она покрывается мурашками. Я ощущаю это так же остро, как она сама. Селеста принимает мой вызов, но начинает не с поцелуя. Сначала прижимается лбом к моему лбу. Проводит руками по бокам, забирается мне под футболку и гладит по ребрам. Я молча молюсь, чтобы на этом все и закончилось.

Знакомое наваждение накрывает Селесту с головой почти сразу. Большие серые глаза стекленеют, прикрываются отяжелевшими веками. Ее уже отравило похотью. Дыхание смешивается с моим и, перед тем как поцеловать, она проводит языком по моим губам. Язык у нее горячий. Она сама горячая. Пальцы скользят вниз по ребрам, одна рука ложится мне на ширинку и гладит по всей длине.

Внутри Селесты нарастает жар. Разливается у нее в животе и спускается по ногам. Она подается ближе, чтобы наконец получить свой поцелуй, но долю секунды спустя ее от меня отрывают. Селеста падает на землю, а я мигом превращаюсь в статую. Вокруг меня пятеро старшеклассников, поэтому нужно действовать осторожно.

- Какого хрена ты творишь? – орет один из них на Селесту.

Подруги помогают ей подняться на ноги. Она все еще… не в себе.

За спиной у одного из парней стоит Ким с широко распахнутыми глазами. На троих спортивные куртки с нашивками в виде шершней на груди. Двое других одеты так, чтобы сходу производить впечатление: дорогие кроссовки, низко сидящие джинсы, ремни с металлическими нашлепками, толстые цепи, идущие от ремней к боковым карманам. У всех пятерых такой вид, будто они только что вышли из тюрьмы. Мало того, я замечаю, что у каждого к ремню пристегнут нож.

Тот, который орал, поворачивается ко мне, кивает в знак приветствия и ухмыляется:

- Ну привет, уродец. – Подходит ближе. – Не с теми девушками ты связался. – Еще ближе. – И не в том парке. – У него на лице густая щетина. – Эти уже заняты.

Кошусь на Ким, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Потом смотрю на парня.

- Они об этом не говорили.

- Оставь его в покое, Габриэль. – Одна из блондинок тянет его за рукав.

Он не обращает на нее ни малейшего внимания.

- А разве могли они что-то сказать, когда ты лизал им гланды?

- Вообще-то, гланды лизали мне.

На красивом лице Селесты отражается страх. Глаза становятся огромными. Она боится за меня. С одной стороны, я ей благодарен. А с другой, мне стыдно. Но глубоко-глубоко в душе мне жаль, что все произойдет у нее на глазах. Я пришел сюда, чтобы кое-кого убить, и, похоже, нарисовался первый кандидат.

Пацан срывает с моей шеи цепочку и бросает на землю. Видимо, предупреждает, что связываться с ним нехорошо.

Подходит Селеста:

- Габриэль, ему всего тринадцать.

Он громко смеется. Все смеются.

- Чушь собачья.

- Это правда. Если ты его тронешь, я вызову копов.

Габриэль поворачивается к ней, хватает за руку, рывком тянет к себе.

- Если ты целуешься с тринадцатилетним, то, может, это мне, на хрен, надо копов вызывать?

Селеста бледнеет и пытается вырваться, но Габриэль не отпускает и злобно смотрит, пока она не вжимает голову в шею. Из-под ресниц Селеста косится на меня. В ее взгляде сплошные извинения. Я смотрю на пацана, который выглядит младше остальных. Не могу понять, входит ли он в эту банду. За происходящим внимательно наблюдает, но ничего не делает.

Внезапно он отворачивается и непринужденно сплевывает на землю. Но я чувствую, как от напряжения на его мышцах туго натягивается кожа. Чего он точно не испытывает, так это непринужденности. Куртка валяется на земле, как будто он только что ее снял. Как будто знает, что сейчас начнутся неприятности.

- Тогда, может, просто налупим ему красное брюхо? – предлагает Габриэль. – Будет знать, как играть в нашей песочнице.

Не успеваю и бровью повести, как трое хватают меня и валят на землю. Если бы из меня уже не выбили все дерьмо, я бы, наверное, поборолся. Ну или хотя бы устроил шоу получше. В общем, пока трое прижимают меня к земле, Габриэль садится сверху.