Яркие огни мёртвого города - страница 2

Но кое-что старик всё-таки говорит. Говорит, что он последний, кто видел "прежнюю жизнь". Кто жил "раньше". Это он сообщает всем, кто готов слушать. Но не больше.

Вот тут-то вы и подумаете - напрасно я сказал, что старик наполовину в своём уме. Решите, он чокнутый на все сто процентов. Если бы он действительно видел "прежнюю жизнь" - то самое доколонизационное прошлое - ему должно бы стукнуть не меньше двух сотен с лишним лет. Но люди столько не живут. Мы, земляне - точно. Да и про аборигенов Аламанги я такого никогда не слышал. Но про них вообще мало кто что слышал, их всех уничтожили еще во время первой волны колонизации. Так что не может старик быть коренным аламангийцем. Скорее, он обычный псих.

Его кожа чернее ночи. Он жутко худой - вечно голодные трущобные оборванцы и то не бывают такими тощими. Лицо в морщинах, глубоко запавшие глаза... И правда, потянет на двести лет. Ну не то чтобы всерьёз, просто настолько старых людей я.

Кстати, о глазах. Сумасшедших людей я тоже никогда не встречал, но, по-моему, взгляд у них бывает какой-то болезненный или бессмысленный. А у старика он не такой, очень даже ясный.

О старике много кто знает, про него писали и рассказывали в медиа, окрестив "таинственным пациентом". Много кто приходит на него посмотреть. Он никого не отказывается видеть. Я тоже пришёл в один из предыдущих пустых дней. На моё любопытство подействовал не столько сюжет в новостях, сколько рассказ Герма.

Дальше - снова загадка. Почему именно мне, одному-единственному из всех, старик стал много рассказывать про эту "прежнюю жизнь"? По словам Герма, он даже с людьми из исследовательской организации долгих разговоров не ведёт, хотя они его и так упрашивают, и эдак. А со мной почему-то разоткровенничался.

Началось с того, что я спросил старика, откуда он. Понятно, имел в виду, из какой части Города. А он говорит:

- Моя родина... там, где бродили стада.

Я ничего не понял. Какие такие стада? А он дальше наговорил ещё всякого.

- Да, да, мальчик... - (я, конечно, уже не мальчик, но по сравнению с ним можно назвать и так) - Наконец-то ты пришёл, я ждал тебя. Слушай: это была прекрасная страна. Степи - от горизонта до горизонта. И глубокие быстрые реки. И рощи огромных акций. Всё было там... Высокое, чистое небо. Вольный ветер... Простор. Свобода. Там почти всё время светило солнце. Нежно-оранжевое на рассвете, бледно-жёлтое, раскалённое в полдень и алое по вечерам. И бродили огромные стада антилоп и газелей. Настоящие, живые антилопы. У одних рога похожи на лиру, у других - витые, а у третьих загнуты назад, к спине. А ещё беспокойные зебры, хмурые буйволы, пёстрые жирафы. Ты видел жирафов на воле? Они только кажутся неповоротливыми. А на самом деле скачут очень грациозно. Ты вспомнил? Ну же, ты должен вспомнить...

Животные, которые когда-то во множестве жили на Аламанге, а теперь остались только в нескольких зоопарках Города, похожи на земных, поэтому их и называют земными именами - газели, антилопы. Но если старик и правда из аборигенов, почему так хорошо, без всякого акцента, говорит на нашем языке? Ну, за двести-то лет научишься... Тьфу ты, нет, нельзя верить в такую бессмыслицу. Не мог он видеть всё, о чём говорит, своими глазами. Он просто не в себе. Иначе не стал бы спрашивать меня про этих своих жирафов. Мне-то откуда знать, как они скачут на воле?

- Огненные львицы в вечерний час стерегут ориксов у водопоя... Ты же знаешь - охотятся больше львицы, а львы, косматые цари саванны, ленивы... - старик прикрыл глаза, а его голос начал звучать не то чтобы громче, а как-то проникновеннее: - Когда спускается ночь, раскидистые акации превращаются в причудливые чёрные силуэты. На их искривлённых толстых ветвях любят отдыхать поджарые гепарды - кошки и немного псы, и бархатные пантеры.

А потом приходит сезон дождей... Время чудес. Иссохшая до красноватой пыли земля оживает, зеленеет сочной изумрудной травой, вспыхивает цветами, яркими как сапфиры, рубины и аметисты. И переливчатые трели птиц пронизывают воздух хрустальными ожерельями.

Герм был рядом и всё слышал. Позже мы с ним много про всё это говорили, но так ни до чего и не договорились.