Ярмарка чумы - страница 11

- А ты сильно изменился, мой Ара. Похудел, осунулся.

Языки пламени отражались в её голубых глазах.

- Без тебя я совсем завял от тоски.

- Знаю любовь моя. Я всё знаю.

- Но ты же утонула.

- Нет, как видишь жива и жива во мне наша любовь.

- А как ты очутилась здесь?

- Я там куда слетаются стаи лебедей. Ты же помнишь, что лебедь - мой оберег.

Сказав так, она повертела кулон на груди.

С побережья доносился шум волн со стоном разбивающимися об острые скалы. Озеро разбушевалось от непогоды, и горе тому, кто сейчас осмелился бы переплыть её.

Огонь начал притухать и свет от очага совсем померк.

Я протянул к Сване руку.

Наши тела соединились. Наперекор судьбе происходило то, что было прервано роковым стечением обстоятельств. Мы лежали обнажённые в полном блаженстве.

- Скоро светает. Я должна исчезнуть.

- Где мне тебя искать?

- Там же где и потерял.

Это были её последние слова.

Утренний свежий воздух разбудил меня вместе с солнечным лучом пронзительным после ночного дождя. В лачуге никого не было. Я быстро оделся в уже высохшую одежду и вышел. Вокруг повсюду были следы потухших костров. Неужели я провëл ночь в окружении утопленников? А может это мне почудилось? Может это отвар старухи помутил мой рассудок и мне приснилась, что я занимался любовью с утонувшей Сваной?

Отгоняя от себя эти мысли, я быстро зашагал к берегу. Поверхность лазурного озера по прежнему была зеркально гладкой как будто не было ни грома с молниями, ни бури.

Мне навстречу шёл владелец катера.

- Какое счастье, что ты, господин, живой и невредимый!

- Что за странный остров? Я тут испил некий отвар из местных трав. Вы все используете это пойло, которое дурманит мозг?

- А что разве плохо было? – лукаво спросил лодочник.

- Да нет. Как раз наоборот.

- Отец, она жива, представляешь жива! Свана жива! – это первое что я воскликнул, когда вернулся из Западной Армении.

- О чём ты говоришь?

- Я видел её вот этими глазами и даже общался с ней очень близко.

- Сынок у тебя совсем крыша поехала. Я думал, что вернёшься из путешествия отдохнувший, а ты совсем свихнулся.

Отец смотрел на меня с тревогой, но потом сжалился и сказал:

- Тебе надо поехать в Таллинн. Отпуск твой ещё не кончился. Так что собирайся и поезжай. Надо, наконец, поставить все точки над «и». Поезжай и всё сам выясни на месте. Может после этого успокоишься и войдёшь в нормальную колею. И кстати – тут на твоё имя пришло какое- то официальное письмо из Таллинна. Оно не от Сваны, нет, и потому я вскрыл его. Тут какой- то эстонский адвокат уведомляет тебя, чтобы ты приехал в Таллинн и, в связи с истечением юридического срока ожидания, оформил наследство доставшееся тебе от бесследно исчезнувшей законной супруги. Оказывается вы даже успели оформить законно отношения? Сынок, ты мне про это не говорил.

Я опустил глаза.

- Это было её страстным желанием. Ты же дал своё отцовское благословление. Она будто предвидела какое несчастье должно нагрянуть.

- Ну тем более, поезжай немедленно.

Теперь чтобы поехать в Эстонию требовалась Шенгенская виза и я понёс документы в посольство.

Прошло много времени как затонул паром, и за это время в Таллинне появилось общество помощи пострадавших от крушения «Эстонии», и первым куда я направился по прибытии в Таллинн было местное пароходство, где находилось это общество.

Меня там любезно приняли и обещали всячески помочь.

За прошедшее время стали известны обстоятельства гибели парома «Эстония». После отплытия из таллиннского порта на расстоянии приблизительно 200 км, судно попало в мощный шторм, и от сильной качки открылись носовые ворота автомобильного отсека парома. Забортная вода хлынула, и судно в течении получаса затонуло на глубину 83 метра. Погибло и пропало без вести 852 человека из коих были обнаружены тела только 94. Удалось спасти всего 138 человек.

Паром «Эстония» - это единственное в мире судно, охраняемое законом о покое погибших, и его крушение- единственный случай, расследование которого без официального разрешения считается преступлением. Погружение к останкам парома запрещено финскими властями.

Страшно было осознавать, что тело моей несравненной жёнушки-лебёдушки будет покоится вечно на дне морском, однако события произошедшие со мной на острове Ктуц давали слабую надежду, что не всё ещё потеряно.