Ярость - страница 9

– Прошу прощения, сэр. Это только что доставили с посыльным. Из парламента, и он сказал, что это весьма срочно.

Шаса взял у нее дорогой плотный конверт. Такие использовались членами кабинета министров, на нем красовался герб Союза – разделенный на четверти щит и стоящие на задних ногах антилопы, поддерживающие ленту с девизом «Ex Unitate Vires» – «Сила в единстве».

– Спасибо, Джанет.

Он открыл конверт и достал листок бумаги. На нем в верхней части было отпечатано: «Кабинет министра полиции», а само сообщение написано от руки на африкаансе.

Уважаемый мистер Кортни!

Зная Ваш интерес к охоте, некое важное лицо просило меня пригласить вас на охоту на антилоп-прыгунов на его ранчо в ближайшие выходные. Там есть посадочная полоса, ее координаты таковы: 28°32’S 26°16’E.

Могу заверить Вас, что там будут хороший спорт и интересная компания. Пожалуйста, дайте мне знать, сможете ли Вы приехать.

Искренне Ваш,

Манфред де ла Рей

Шаса усмехнулся и негромко присвистнул сквозь зубы, подойдя к крупномасштабной карте на стене и проверив координаты. Записка предполагала не приглашение, а вызов, и Шаса мог догадаться, кем является «важное лицо». Он увидел, что ранчо находится в Оранжевом свободном государстве, к югу от золотых приисков у Велкома, и это могло означать лишь небольшое отклонение от его обратного курса из Йоханнесбурга.

– Интересно, что они теперь замышляют, – задумчиво произнес он, и его укололо некое предвкушение. Все походило на загадку, какими он всегда наслаждался, и Шаса написал ответ на листке своей личной почтовой бумаги:

Благодарю за Ваше любезное приглашение поохотиться с вами в выходные. Прошу передать, что я рад приехать и с нетерпением жду охоты.

Запечатав конверт, он пробормотал:

– Вообще-то, вам пришлось бы приколотить меня к земле гвоздями, чтобы удержать в стороне…

На своем зеленом спортивном «ягуаре SS» Шаса въехал в массивные белые ворота Вельтевредена. Их фронтон был задуман и выполнен в 1790 году Антоном Анрейтом, архитектором и скульптором Голландской Ост-Индской компании, и это изысканное произведение искусства служило парадным входом в имение.

С тех пор как Сантэн передала имение сыну и переехала к Блэйну Малкомсу на дальнюю сторону гор Констанция-Берг, Шаса так же щедро заботился об имении, как прежде Сантэн. Название переводилось с голландского как «всем довольные», и именно это чувствовал теперь Шаса, замедляя ход «ягуара», чтобы не осыпать пылью виноградники, обрамлявшие дорогу.

Урожай уже созрел, и вдоль рядов лоз, по плечо высотой, работали женщины в таких ярких платках, что они по красочности соперничали с красными и золотыми листьями. Женщины выпрямлялись, чтобы улыбнуться и помахать рукой проезжавшему мимо Шасе, и мужчины, сгибавшиеся под полными корзинами красных ягод, тоже встречали его улыбками.

Юный Шон сидел на одной из повозок в середине поля и медленно вел лошадей, придерживаясь темпа общей работы. Повозка уже была наполнена зрелыми гроздьями, сверкавшими, как рубины, там, где с ягод был стерт мучнистый налет.

Увидев отца, Шон бросил поводья вознице, который тактично наблюдал за ним, и, выскочив из фургона, побежал на перехват зеленого «ягуара» между рядами лоз. Несмотря на одиннадцать лет, он был крупным для своего возраста. Шон унаследовал чистую кожу матери и внешность отца, и, хотя он пока был немного неловок, бежал он, как антилопа, легко и стремительно. Наблюдая за ним, Шаса чувствовал, как его сердце переполняется гордостью.

Шон открыл дверцу с пассажирской стороны машины и свалился на сиденье, но тут же взял себя в руки.

– Добрый вечер, папа, – поздоровался он, и Шаса обнял его за плечи, прижимая к себе.

– Привет, приятель. Как прошел день?

Они поехали дальше мимо винодельни и конюшни, и Шаса остановился в переоборудованном амбаре, где держал свою коллекцию из дюжины винтажных автомобилей. А этот «ягуар» был подарком Сантэн, и Шаса предпочитал его даже «роллс-ройсу-фантом» выпуска 1928 года, с кузовом от Хупера, рядом с которым он и поставил машину.

Другие дети увидели из окон детской, что он приехал, и уже неслись навстречу через лужайку. Майкл, самый младший, обогнал всех, даже Гаррика, среднего сына. Разница в возрасте между ними была меньше года. Майкл был фантазером в семье, ребенком с чудинкой, он в девять лет мог долгими часами читать «Остров сокровищ» или весь день заниматься рисованием акварельными красками, не обращая внимания ни на что другое. Шаса обнял его с такой же нежностью, как старшего, а потом подбежал Гаррик, задыхаясь от астмы, бледный и тощий, с жиденькими волосами, торчащими вверх.