Ярость рвет цепи - страница 9

А теперь, несколько десятилетий спустя, службы безопасности Улья регулярно проводили в прилегающих районах профилактические мероприятия, носившие сленговое название «дезинфекция». На деле же таковые состояли в принудительном выселении нелегальных жильцов, потому как снести все эти развалюхи стоило слишком дорого. Кроме того, они создавали «буфер» между Ульем и Гетто, а охранники тренировались в ожидании грядущих операций, что также казалось разумным.

Поэтому Курт без опаски шагал вперед, ничуть не опасаясь, что кто-то заступит дорогу. Он держал путь в глубь Гетто, туда, где город ждал и ненавидел, злобно поглядывая в сторону Ульев. Все отщепенцы были едины в своих чувствах к этим бетонным громадам, а потому присматривали друг за другом с особой настороженностью. По сути, у них было лишь два пути наверх: сказочно разбогатеть, либо занять некий высокий государственный пост. Как первое, так и второе случалось не часто, но, тем не менее, все остальные начинали дружно ненавидеть счастливчиков.

Существовал, впрочем, третий путь: через официальную программу. Вместе с тем, никто ее не принимал всерьез. Обитатели Ульев также имели привычку обзаводиться потомством, поэтому, даже если теплое местечко по каким-либо причинам освобождалось, на него сразу же находилась пара сотен претендентов из «местных»…

Вскоре перспектива расширилась. Страйкер вновь поднял голову и на ходу разглядывал гигантскую стену, необъятную как в высоту, так и в ширину. По мере удаления становилось очевидным, что поверхность Улья только казалась идеальной. Тут и там выступали разномастные балконы, подвесные галереи, межярусные лифты, фронтоны… Металлическими зарослями топорщились спутниковые антенны. Окна полыхали всеми цветами спектра, а кое-где даже зловеще пульсировали.

Канатные дороги были едва различимы на фоне черного небосвода. Где-то у самого горизонта мчалась огненная точка – куда быстрее, нежели любая из падающих звезд. Это был огненный хвост лифта на реактивной тяге, того самого транспортного средства, что был доступен лишь немыслимым богачам. Они путешествовали из одного Улья в другой, не марая дорогие туфли грязной землей. Большая часть канатных лифтов соединяли между собой лишь избранные Ярусы. Гораздо ниже начинались «трассы» транспорта для публики победнее, – фуникулеров и прочих подвесных кибиток, из которых можно было посматривать на Гетто с пренебрежением, стараясь, чтобы попутчики при этом не особо пихались локтями, объявляя во всеуслышание, что «В этом доме я когда-то жил, представляете?..»

Курт сам не заметил, как вновь окунулся в сладкие грезы. Внутри Улья было практически все, что требовалось для беззаботной жизни. Помимо прозаичного жилья, там размещались десятки, сотни увеселительных (и не слишком) заведений: кинотеатры, ночные клубы, библиотеки, спортивные площадки (включая несколько акров для гольфа и полевого пейнтбола), бассейны, рестораны, а также невероятное количество торговых точек. Помимо разнообразных контор, Улей имел собственную биржу. И, наконец, кладбище.

Обитатель Улья, чьи родители были достаточно состоятельны, без особого напряжения мог там родиться, прожить жизнь и умереть, ни разу не ступив на грешную землю.

И, по мнению Курта, потеряли бы не многое.

Взгляд его поднимался все выше, вдоль пунктирных линий десятков тысяч окон. Там, на верхних ярусах, обитали истинные властители Мегаполиса. У них было все, что только может иметь человек. Они сидели на этом Олимпе, крайне редко спускаясь на землю. Бизнесмены, высокопоставленные чиновники, крупные политики, гангстеры, звезды головидения, дорогие путаны, просто богатые люди… На каждого жильца одного из верхних ярусов приходилось такое количество пространства, о каком соседи снизу (не говоря о простых городских обывателях) могли лишь мечтать.

Страйкер отнюдь не впервые заметил, что вся эта масса холеных безволосых являлась антиподом Волчьего Племени – загнанного под землю, затравленного бесконечными гонениями. Тем не менее, Курт думал о них исключительно с благоговейным почтением. Он им дико завидовал, но почему-то эта зависть не перерастала в ненависть, как происходило в умах большинства Волков. Что толку в ненависти?..