Язверь - страница 10

Когда стеклянная дверь распахнулась, сильный порыв влажного ветра ударил в лицо. Погода испортилась, и вместо ясного дня Геру ожидал сырой и промозглый вечер.

Атмосфера соответствовала настроению.

Чертовщина какая-то происходит. Как она могла бесконтрольно выйти из вагона метро? Как она вообще оказалась в этом районе?

Взгляд, мельком брошенный на стрелки часов, ситуацию не прояснил. В метро Гера вошла приблизительно в шесть двадцать пять. Сейчас на часах семь ноль четыре. Где она болталась все это время? С чего это ей показалось, что женщина, которая ее растолкала, как будто короткой шерстью покрыта? Почему в последние дни ей мерещится жуть?

Хорошо, после кошмарного сна может привидеться все, что угодно. Но чем тогда объяснить исчезновение человека на чертовом колесе?

Допустим, человек этот – профессиональный гипнотизер. Ему бы не составило труда убедить Геру в чем угодно, она болеет. Подобное может с каждым случиться.

В природе помимо человека не существует других разумных существ. Нет ни мутантов, ни оборотней. Нечисть разгуливает по городам лишь в голливудских блокбастерах. И лемурги, живущие бок о бок с человеком, – тоже чья-то фантазия.

Нет ничего более отрезвляющего, чем запах асфальта вперемешку с автомобильными выхлопами. Характерный для города смог раньше мог вызвать у нее тошноту, но теперь она даже рада была, что дышит той гарью.

Неподалеку готовили курицу-гриль; аромат свежего мяса приятной щекоткой разбудил обоняние. Посторонних запахов не было. Посторонних – тех, что пугают, тех, из-за которых нервы с утра на пределе.

Вокруг привычный московский пейзаж: вдоль бульвара извилистая изгородь лип, газон с оранжевыми петуньями, оживленная проезжая часть.

За автобусной остановкой, подложив под колени подстилку, сидела старуха в коричневой куртке с рваными рукавами. Лицо старухи скрывал такой же выцветший, коричневато-серый платок. Если мимо проходил человек, она жалостливо крестилась, наклонялась вперед, касалась головой тротуара. Рядом лежала трикотажная шапка в мелких цветочных узорах, в которой незаметной горсткой блестели монеты – с десяток-другой рублей.

Из-под скамейки вылез котенок и прямиком направился к шапке с монетами. Пока он принюхивался, старуха распахнула ворот, достала оттуда завернутый в тряпку кусок колбасы. Сначала она сама откусила немного, остальное протянула котенку. Тот жадно схватил колбасу и сразу же умчался к ближайшей палатке, где быстро уничтожил добычу.

В рюкзаке затрезвонил мобильный. Пока Гера расстегивала рюкзак, звонки прекратились. Зато, одна за другой, упали несколько sms-ок: оператор сообщал о непринятом звонке, шеф требовал перезвонить, Катя успокаивала в отношении последних анализов.

Из всех троих самый нетерпеливый – шеф. Этому человеку нужно звонить в первую очередь.

– Леонид Анатольевич, это Гера. Что-то произошло?

Голос шефа был благодушным, но слегка озабоченным:

– Зарплатную ведомость кто будет подписывать? Деньги в этом месяце не получаем?

Деньги Гере действительно были нужны, и Леонид Анатольевич знал, как для нее это важно. Поэтому она ответила вежливо, нажимая на страдальческие нотки в голосе:

– Леонид Анатольевич, извините. С утра неважно себя чувствую. Это не потерпит до завтра?

– Теперь уже, конечно, потерпит. Но завтра обязательно сделай.

Через минуту в трубке послышался другой голос: тревожный, родной.

– Доченька, где ты пропала? С тобой все в порядке?

– Не волнуйся, мам. Я уже еду домой.

– Хорошо, моя дорогая. Не задерживайся.

Еще звонок.

– Катя, ты что-то хотела?

– Врач определился с диагнозом. Просили тебе передать, что нет у тебя ни СПИДа, ни сифилиса. Это простой, ничем не примечательный тонзиллит. Вылечим, плевое дело. Приедешь домой – перезвони, поболтаем.

От разговоров с близкими людьми на душе у Геры стало комфортно.

Вот и выяснилось, что у нее обыкновенная форма болезни. Банальнее не бывает. Плевое дело, подлечат.

Жизнь снова обретала черно-белые полутона. И перемен в ближайшем будущем не предвиделось. Господи, как хорошо-то!

Она подошла ближе к озябшей старушке, достала из рюкзака кошелек, извлекла две сотни рублей и положила их в шапку.