Язверь - страница 14

– Понимаю… конечно… Вот, – сторублевка перекочевала из Гериного кошелька в холодные ладони фармацевта, – это за моральный ущерб.

Дверь распахнулась:

– Выход здесь.

Гера заняла позицию между информационным щитом и ребристой стеной аптеки. В этом месте был хороший обзор. Напугавший ее мужчина исчез. Возможно, она приняла за него кого-то другого.

Самонадеянно думать, что вчерашний знакомый появился здесь ради нее, думала Гера. Глупо думать, что он вообще здесь появился. Скорее, происходило что-то неправильное, и пора уже вместе с анализами сдать тест на психические отклонения.

Голова прояснялась. Сердце больше не билось так громко и часто. Паническая атака прошла.

Гера выглянула из-за щита, окончательно обнаружив себя. Если бы за ней наблюдали – так, от нечего делать – удивились бы этим странным маневрам. Но она гордо держала голову, словно игры в шпионов – ее любимое хобби.

На работе шеф попросил связаться с заказчиком и решить с ним формальности, поэтому об остальном пришлось позабыть ровно до шести часов вечера.

В шесть позвонила Катя и напомнила, что к девяти заедет за ней. Оставалась самая малость: вернуться домой и привести себя в надлежащий вид.

«Жизнь – полный отстой!», – одеваясь, думала Гера. – «Как тут с ума не сойти?».

И хотя она все еще волновалась – оглядывалась время от времени, не преследуют ли? – до квартиры добралась без приключений.

Домашние приготовления отняли час с небольшим. Гера собралась на скорую руку. Пожалуй, только ванна с розовым сахаром отвлекла ее от назойливых мыслей. Пятнадцать минут медитации, и вот она одета в подходящий наряд.

– Что-то ты быстро сегодня, – матушка с аппетитом истребляла бутерброд с колбасой.

– На долгие сборы нет времени.

Она посмотрела на дочь с легким укором, как будто ответ ее не устроил.

– Чайку не налить?

– Не хочу. Катя скоро подъедет, – отмахнулась Гера.

– Может, мед и горячее молоко? Молоко горло согреет, а мед лучше всяких лекарств. Ты принимаешь таблетки, которые тебе прописали?

– Какие таблетки? Что ты хочешь сказать? – Гера сделала вид, что ждет объяснений.

– Твой доктор звонил!

Мать отложила недоеденный кусок бутерброда, потянулась рукой к холодильнику – там, пришпиленным круглым магнитом, висел листочек бумаги.

– Зовут ее… э-э-э… Нифонтова Анастасия Семеновна. Доктор мне все объяснила подробно. Лекарство усиливает иммунитет, поэтому организм лучше сопротивляется. В твоем случае это особенно необходимо. Оказывается, при частых воспалениях в горле миндалины удаляют. И тогда, если опять заболеешь, болезнь может ударить по почкам. А где почки, там и срамные органы, детка. Тебе еще детишек рожать. Какой замечательный врач. Давно не встречала таких.

– Я тоже. До вчерашнего вечера.

Как вовремя Анастасия Семеновна напомнила о себе. Как виртуозно обработала матушку!

А ведь она ей поверила. Хорошо, что не до конца.

И все-таки таблетку стоит принять. От этого не будет вреда, и матушка успокоится.

Заветная упаковка лежала на дне рюкзака. Да просто все: взять таблетку, проглотить, запить водой.

Эх, была – не была! Проглотила, сглотнула.

В рюкзаке ожил мобильник, наконец позвонила Катя.

– Собралась? Жду внизу.

Матушка совсем растаяла от Гериного поцелуя:

– И все-таки, – мягко возмутилась она, – вы встречаетесь поздно. Ты совсем меня не жалеешь.

– Мам, мне двадцать семь лет. Одноклассницы детей в школу отдали, а ты со мной, как с ребенком.

Бежевая «Шкода» подруги припаркована у подъезда. Катя причесана и накрашена так, как будто готовилась не к вечеринке, а, как минимум, к съемкам в блокбастере.

Гера кинула тело в жесткие объятия автомобильного кресла:

– Что нового слышно про Вадика?

Ночной клуб «У Фонтана» расположен недалеко от транспортного кольца. Вблизи от продуктового рынка, который мэр грозился закрыть. Рядом – учебные корпуса медицинского института.

В восьмидесятые в здании работал небольшой кинотеатр. Позднее дом претерпел основательную перестройку. Пол кинозала был поднят и выровнен. Вместо сцены устроили обитель ди-джея. Амфитеатр приспособили под ресторан. Мраморные колонны у входа пострадали больше всего; их попросту заменили чем-то пафосно урбанистическим.