Язык и разум человека - страница 10
Собственно говоря, здесь можно говорить не только об интуиции, а и более широко — вообще о всяком интеллектуальном акте. Интеллектуальный акт ведь всегда решение, более или менее удачное, той или иной задачи. И оказывается, что в поисках и нахождении решения большую роль играет наш предшествующий индивидуальный опыт. Тьма анекдотических случаев из истории науки — Архимед в ванне, Ньютон под яблоней и т. д. — иллюстрирует именно эту сторону научного мышления. Великий русский физиолог И. М. Сеченов говорил, что «через голову человека в течение всей его жизни не проходит ни единой мысли, которая не создалась бы из элементов, зарегистрированных в памяти. Даже так называемые новые мысли, лежащие в основе научных открытий, не составляют исключения из этого правила».
Умение привлечь предшествующий опыт к решению поставленной задачи является одной из основных особенностей творческого мышления. Для того чтобы в нужный момент что-то вспомнить и использовать, не обязательно, строго говоря, знать очень много; достаточно знать то, что необходимо. Но кто может заранее предугадать, что именно может ему понадобиться в жизни? «Когда вы попадаете в незнакомый город, — учил Наполеон своего пасынка Евгения Богарнэ, позже вице-короля Италии, — не скучайте, а изучайте этот город: откуда вы знаете, не придется ли вам его когда-нибудь брать».
Поэтому творческому человеку — будь его творчество научным или техническим, литературным или музыкальным, военным или сугубо мирным, например архитектурным, — нужно знать очень много, постоянно учиться, увеличивая и обновляя тот запас знаний, который обеспечит ему в нужный момент решение задачи.
Давно замечено, что лентяям и неучам не приходят в голову гениальные мысли.
Чем отличается архитектор от пчелы
Мы настолько далеко ушли от описания того, что такое интеллектуальный акт, что придется напомнить его основной признак: планирование решения[4]. На предшествующих страницах мы с вами сталкивались с различными видами специфически человеческого мышления, с различными мыслительными задачами. Все они, однако, были объединены указанным признаком. В одном случае наше планирование было развернутым, речевым; в другом — это был единичный акт речи-мысли, свернутое речевое высказывание; в третьем — образ (образ-мысль) и т. д. Но оно присутствует всюду. Маркс так выразил эту особенность человеческого интеллекта: «Паук совершает операции, напоминающие операции ткача, и пчела постройкой своих восковых ячеек посрамляет некоторых людей- архитекторов. Но и самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил ее в своей голове».
И вторая важная особенность человеческого интеллекта, человеческого мышления — принципиальная возможность преобразовать течение и результаты мышления в речевую форму. Эта возможность определяется тем, что неречевое мышление, как правило, восходит к речевому и в значительной степени, если не исключительно, является его продуктом.
Таким образом, язык — основной материал при планировании человеком своей деятельности, в чем сказывается его способность или функция — быть орудием мышления.
Язык — регулятор
Но планирование — не просто мышление, рассуждение. Оно предполагает ту или иную организацию поведения, деятельности. И язык выступает при планировании еще и с совершенно особой стороны — как орудие регулирования человеком собственных действий, что, кстати, и есть основная функция внутренней речи.
Именно этой функции мы, по-видимому, обязаны тем, что у нас, людей, есть самосознание, что мы осознаем себя как личность и можем сознательно организовывать свое поведение. Заметьте, что ребенок #35 помнит себя обычно примерно с трех лет, т. е. как раз с того возраста, когда он оказывается способным регулировать собственной командой свою деятельность и в то же время начинает сознавать себя: правильное употребление местоимения «я», например, начинается примерно с двух с половиной лет.
А функция регулирования чужих действий появляется у ребенка значительно раньше — около года. Он действует по нашей инструкции («дай то-то») и сам требует дать ему что-нибудь, взять на руки и т. д. Эта функция, в сущности, и есть то, что иногда называется коммуникативной функцией языка. Ведь когда мы говорим о языке как средстве общения, то имеем в виду прежде всего и главным образом возможность передачи другому человеку каких-то сведений, какой-то речевой информации, существенной для его поведения, его деятельности и организующей ее. Ничего другого в термине «коммуникация» не содержится.