Язык огня - страница 11

В 1978 году Альфред входил в добровольную пожарную команду. Их было человек двадцать, и все они жили на расстоянии нескольких километров от пожарной сигнализации, расположенной на столбе прямо перед пожарной частью в Скиннснесе. Если воткнуть острие циркуля в пожарную часть и провести круг радиусом в несколько километров, получится место, где все жители слышат сигнал пожарной сирены. А больше никаких специальных требований к членам добровольной пожарной команды не было. Хотя нет, надо было еще иметь свой автомобиль. В пожарной машине было только два места.

Пожарная часть находилась в географическом центре поселка, всего в нескольких сотнях метров от большого дома Альфреда и его семьи, чуть к западу от молельного дома и старого закрытого кооператива, который переделали в конюшню. Как-то даже смешно было называть это сооружение пожарной частью. На самом деле это был большой бетонный гараж с железными воротами, дверью и фонарем. Вот и все. Один только начальник пожарной части жил ближе. Это был Ингеманн, женатый на Альме. Летом 1978 года Ингеманну было шестьдесят четыре. Он не только занимался пожарным делом, но и держал собственную мастерскую в отдельном домике по другую сторону двора. Быть начальником пожарной части в Финсланне было все равно что не работать вовсе. Пожаров никогда не было. Может, пару раз в году случались вызовы, да и те на небольшие лесные пожары. Но все равно у него была форма, которая висела в мастерской, он надевал ее каждый раз, когда срабатывала сигнализация, и поэтому ее называли пожарной формой. У Ингеманна и Альмы был ребенок. Он родился поздно, когда Ингеманну было уже за сорок. Сын Даг появился на свет в середине лета 1957 года и был очень желанным ребенком. Даг, Ингеманн и Альма. Все трое жили в центре магического круга.

Я долго просидел у Эльсе и Альфреда.

Они были спокойны и откровенны со мной, так что не пришлось больше объяснять, зачем я приехал, почему я хочу писать про пожары. Им и так все было ясно. Они читали мои предыдущие книги, и я понял, что они верят в меня и в то, что я смогу написать про пожары правильно и достойно. Я почти не делал записей. Слишком сильно захватил меня разговор. Хозяева говорили тихо. Что-то происходило с людьми, когда разговор заходил о пожарах. Они понижали голос и рассказывали медленно, вдумчиво и очень подробно. И мне вдруг показалось, что они боятся быть моими информантами.

— Уже очень много времени прошло, — сказала Эльсе с какой-то внезапной безнадежностью в голосе. — Больше тридцати лет. Целое поколение.

И тут неожиданно она показала на меня.

— Да вот, ты, — сказала она, — ты тогда только родился.

И потом добавила с удивительным блеском в глазах:

— И посмотри на тебя сейчас!

Тогда Альфред рассказал всю историю. Он воспользовался временем до моего приезда, чтобы вспомнить ее всю. Теперь он говорил спокойно и медленно, как и положено бывшему банковскому служащему. Иногда он глубоко вздыхал.

Итак…

Когда он закончил рассказ, на секунду наступила тишина. Альфред сидел, уставившись в одну точку слева от меня — там было окно, в котором виднелась дорога к дому поселковой администрации.

Потом Альфред рассказал историю о мужчине, который взорвал себя, а мать после этого ходила и собирала его останки в передник. Не знаю, почему вспомнилась эта история, она, строго говоря, не имела никакого отношения к пожарам, и все же она была кстати. Альфред рассказал ее внятно и спокойно, отчего история показалась еще более шокирующей. Мне не надо было записывать, забыть такое невозможно.

Когда я собрался уходить, мы вспомнили про письмо. Было еще письмо. Мы с Эльсе остались в гостиной, Альфред отправился на поиски. Пока его не было, она произнесла немного отстраненно, как бы сама себе:

— Такой хороший мальчик. Лучший в мире мальчик.

Думаю, Альфред точно знал, где лежало письмо, потому что вернулся он моментально. Я взял письмо, а Эльсе и Альфред сидели молча и ждали моей реакции. Я держал лист тонкой бумаги формата А5, исписанный с обеих сторон. Почерк чуть наклонный, немного детский. Я начал читать со смесью благоговения и чудовищного любопытства. Дочитав, я сказал: