Йога не работает. Удивительный секрет духовного пробуждения - страница 3

Важно то, что приливы экстаза и неистового движения, казалось, прекращались в тот момент, когда я засыпал, а потом начинались снова, когда я просыпался в конце следующего цикла сна. Этот рисунок повторялся всю ночь. К утру я проснулся с дурной головой, измученный этим непонятным приступом, но сумел достаточно собраться с мыслями, чтобы встать, позавтракать и отправиться на работу.

Весь день мне было трудно сосредоточиться: блаженные волны энергии вдоль и поперек гуляли по моему телу, мышление требовало усилий и концентрации. Когда мое внимание рассеивалось пусть даже на мгновение, я начинал уплывать прочь — только для того, чтобы погрузиться в очередную волну экстаза. К счастью, рутинное взаимодействие с коллегами помогло мне до некоторой степени сохранять контроль.

Ночи и дни, которые последовали далее, были повторениями этой ночи и дня. И хотя я больше ни разу не переживал неистовства того первого эпизода, рисунок интенсивной психической активности и блаженной чувственности сохранялся день и ночь, без передышки. Я утратил чувство времени и самого себя, но, похоже, как-то продолжал процесс жизнедеятельности и каждый день являлся на службу, — возможно, даже исполнял свои обязанности. Во всяком случае, никто не жаловался.

В течение следующих нескольких недель в моменты ясности я пытался определить, что происходит. Я думал, что мой затянувшийся целибат каким-то образом спровоцировал некую причудливую цепную реакцию. Я также обратил внимание на странные изменения в моих отношениях с другими живыми существами: было такое чувство, что я могу читать в их душах и понимаю, о чем они думают и что чувствуют. Даже маленький песец, который обычно рычал на меня, когда мы встречались на ведущей в город тропе, сделался теперь моим приятелем, и между нами завязалось общение, которое я прежде счел бы невозможным.

Я каким-то образом усвоил новый способ восприятия и взаимодействия с миром. Мои чувства значительно обострились, и я был полностью поглощен ощущениями и восприятиями своего тела и его окружения.

Я мог без труда проникнуть в самую сущность любого предмета, который привлекал мое внимание, или молча сидеть долгие часы подряд, погрузившись в глубоко блаженное безмолвие, и мое поверхностное «я» — то, которое я некогда считал собой, — казалось, утратило всякую надежность. Мой мир стал обителью чудес и волшебства.

Однажды я встретил знакомого, которому, как я чувствовал, можно было довериться, и поведал ему о том, что со мной происходит. Он ответил, что мои переживания похожи на духовное рождение или пробуждение кундалини, и рассказал мне все, что знал об этих феноменах. Он также упомянул, что в следующую среду в местном буддийском храме состоится собрание под руководством просветленного учителя, который, возможно, сумеет мне помочь.

Я отправился на это собрание, но сел в заднем ряду. Я был полон опасений, поскольку у этого гуру была репутация феноменальной личности: поговаривали, что однажды он выбросил ученика в окно — по- видимому, чтобы помочь ему обрести просветление.

Я ожидал, что гуру мгновенно распознает мое состояние. На самом-то деле мне было непонятно, почему оно не очевидно всем и каждому, — ведь состояние других людей теперь было настолько для меня очевидным. Но когда он вошел в зал, случилось самое любопытное: я сумел увидеть все его уловки и понял, что он не сможет мне помочь. Я вообще не был уверен, что мне нужна именно помощь, — пожалуй, только некоторые ответы, — так что я досидел до конца собрания и по его завершении молча выскользнул из зала.

Спустя несколько недель, ближе к концу августа, на работе настала горячая пора: проект шел полным ходом, и мне стало трудно справляться с делами. Однажды в момент фрустрации я наконец вышел из себя и, негодуя, пробормотал под нос: «Я не в состоянии это выносить» — и на этом все закончилось. Остаток дня мое прежнее состояние просто истаивало, подобно сновидению, и я вернулся к тому, что помнил как свое обычное «я»; разве что ныне все казалось мне плоским и тусклым, как пациенту с маниакально- депрессивным синдромом на спаде активности.